Прикажите мне, принцесса
Шрифт:
— Ах да, — поморщился Феретти, отводя взгляд от Софии. Все они сидели в глубине комнаты, и движение солнца оставалось до поры незамеченным. Все напряженно смотрели только друг на друга… а оказалось, что полоска света на полу заметно сместилась влево. Раннее утро сменилось разгаром дня. На часах было десять.
Мужчины поднялись. София осталась сидеть.
До слуха донеслись обрывки фраз. «…Найти алхимика и проверить зелье», «Где еще мы возьмем достаточно сильного колдуна, кроме Л’Аррадона?», «Предлагаете идти к Эреолу? А вы хоть представляете, где его искать? Может, он уже давно мертв, иначе не молчал бы все десять лет…».
— Продолжим,
Дверь захлопнулась. София подняла голову и обнаружила, что осталась один на один с Итилеаном.
Она поморгала, сцепив пальцы в замок. Начальник гарнизона неподвижно стоял посреди комнаты. Точно замерев перед одним из своих взрывов бешенства.
— Почему вы не ушли? — негромко поинтересовалась она.
— Должен был убедиться, что вы не сбежите.
Хрипловатый голос разрушил тягучее неподвижное напряжение. Итилеан приблизился к креслу Софии и остановился, глядя куда-то в район ее макушки.
— Вы решили стать моим тюремщиком? — неприязненно произнесла она, не смотря на него. Много чести — заглядывать в глаза снизу вверх.
— Как пожелаете… — шепнул Итилеан. И не успела София все-таки с недоумением вскинуть голову, как он рывком встал перед ней на колени. Она невольно отшатнулась.
— Я просто делаю то, что хочу. К чему условности? Можете делать что хотите со мной, я не буду сопротивляться, — странным тоном продолжал он, хватая ее за руку. — Отплатить мне той же монетой? Похуже? Перерезать горло? Пожалуйста, если это необходимо. — В ладонь ткнулась гладкая рукоятка кинжала. — Хотите — выколите мне глаза… или отрежьте пальцы по суставу… или заставьте выпрыгнуть из этого окошка, — он кивнул на приоткрытое окно так резко, что Софии на миг показалось, будто он собирается выпрыгнуть туда, не дожидаясь приказа. — А главное — никогда больше не молчите, если вам что-то не по нраву. Высказывайте все, что обо мне думаете. И приказывайте. Это ваше полное право…
— Я думаю, что вы сумасшедший, — проговорила София, все сильнее убеждаясь, что слухи не врали. Такие перепады… кто еще может угрожать ножом, потом заявлять, что ее мнение ничего не значит, а потом предлагать приказывать ему и даже убить его, и все это в течение одного утра?
— Не оригинально. Так думает весь двор, — фыркнул Итилеан, по-прежнему сжимая ее руку и глядя снизу вверх странно блестящими глазами. — Остальное вас устраивает?
— Нет, не так. — Внезапно Софию охватила необъяснимая злость. Все поведение этого типа вдруг предстало перед глазами в совершенно определенном свете. Далеко не самом приятном. — Вы не сумасшедший. Вы обыкновенный лицемер. Вам нравится издеваться над теми, кто слабее, нравится унижать их, угрожать, лишать жалованья… возможно, так вы начинаете чувствовать себя более значимым… но как только появляется кто-то, кто сильнее, вы готовы стелиться к его ногам. Как же — не стоит злить принцессу, пусть она выместит все обиды сейчас, иначе потом, когда придет к власти, может обзавестись более сильными сторонниками и фаворитами, чем простой граф, и припомнить прошлое! — Она решительно высвободила руку и брезгливо отбросила кинжал в сторону. — Научитесь для начала быть вежливым со слугами, даже если это всего лишь ничтожные помощницы кухарок.
— Вам тоже еще
— К чему вообще этот разговор? — наконец возмутилась София. Она хотела встать, но Итилеан сидел на полу слишком близко. Хешшу. У Детей моря другие демоны, но здесь самое время вспомнить угларского. Потому что… Хешшу. Все-таки этого ненормального не понять. — Идите своей дорогой. Вы опаздываете на ярмарку, лирд Итилеан.
— Не вздумайте сбежать через окошко или позвать на помощь, — начальник гарнизона моргнул, тряхнул головой, точно отгоняя морок, и подобрал кинжал. — И подумайте, подумайте… Вы принцесса и можете начинать приказывать. Я в вашей власти.
Он снова взял Софию за руку и неожиданно приник к запястью лихорадочно горячими сухими губами.
А потом легко вскочил, и спустя мгновение только трепещущие от сквозняка занавески напоминали о том, что здесь вообще кто-то был.
Замок тихо лязгнул.
Глава 5
Элейн с нетерпением поглядывала на часы. Вечернее дежурство вместе с фрейлинами заканчивалось около десяти вечера, было уже девять, а во дворце все еще царило странное спокойствие. Король явно не успел обнаружить пропажу. Или же не стал поднимать шум.
Первое ее устраивало. А вот второе — не очень. Не подними Кервелин панику, не начни искать, кто мог проникнуть в его защищенный проклятием кабинет, — и другой возможности узнать, что он предпримет, не будет.
И еще следовало подбросить небольшую стопку бумаг Арн-Фальету, причем до того, как Кервелин заподозрит кого-то из своих приближенных в измене. А сделать это пока было совершенно невозможно, потому что фрейлинам полагалось неотлучно находиться возле королевы все время дежурства.
Элейн с надеждой подумала о сезоне развлечений. Он начинался с бала по случаю дня рождения принца. Ярмарка прошла, а бал планировался на послезавтра. Может быть, тогда будет больше свободы. Вседозволенность маскарадов, музыка, веселая суматоха, хмельной туман… О последствиях некоторых балов не раз горько жалели молодые незамужние девицы и их семьи. И дневные прогулки, далекие выезды на пикники, к морскому побережью, в отдельные облюбованные двором места в горах… Всегда можно отбиться от процессии, и никто ничего не заподозрит, потому что прогуливаться среди рощ и вдоль океана, конечно же, не запрещено.
Но пока — только замок с его жесткими правилами. И постоянная осторожность.
— Немедленно! Всем собраться в Нижнем зале! — Аверия вихрем ворвалась в гостиную и осеклась, увидев, что место королевы на диване не пустует, просто Вистария сидит в глубокой тени — от громкой музыки на ярмарке у нее разболелась голова, и она приказала фрейлинам потушить половину свечей и не разговаривать. Почему было просто не уйти в свою опочивальню, для Элейн осталось загадкой. Лишенные возможности болтать или слушать чье-нибудь чтение вслух, одновременно вышивая, как обычно по вечерам, фрейлины маялись от скуки. — Простите, ваше величество. Но я думаю, вас тоже позовут. Случилось что-то ужасное!