Приключения Эмиля из Леннеберги
Шрифт:
Эмиль отряхнул сон и с трудом открыл глаза. И он увидел снегоочиститель! Да, представь себе, среди бушевавшей метели медленно двигался снегоочиститель, разгребая дорогу в Марианнелунд. И возчик так вылупил глаза на Эмиля, словно увидел привидение, а не засыпанного снегом мальчишку с хутора Катхульт.
— Дорога до Марианнелунда расчищена? — с надежде и спросил Эмиль.
— Да, — ответил возчик. — Но только поторапливайся, через полчаса все будет снова в сугробах.
Но Эмилю хватило
…Когда Эмиль вбежал в приемную доктора, там было полным-полно народу. Доктор как раз приоткрыл в эту минуту дверь своего кабинета, чтобы пригласить следующего больного. Но Эмиль крикнул так громко, что все вздрогнули:
— Альфред лежит в санях и умирает!
Доктор не растерялся. Вместе с несколькими стариками, ожидавшими очереди, он выскочил во двор, и они внесли Альфреда в дом и положили на операционный стол в кабинете. Кинув беглый взгляд на Альфреда, доктор крикнул своим пациентам:
— Отправляйтесь все домой! Мне некогда вами заниматься!
Эмиль думал, что Альфред будет спасен, как только попадет к доктору, но теперь, увидев, что доктор качает головой почти так же, как Крюсе-Майя, он испугался. А вдруг уже поздно, вдруг уже нет возможности спасти Альфреда? В нем все сжалось от боли, когда он это подумал, и со слезами в голосе он умолял доктора:
— Я дам вам свою лошадь, только спасите его… И своего поросенка тоже, только спасите!.. Скажите, вы его спасете, да? Доктор внимательно посмотрел на Эмиля и ответил:
— Я сделаю все, что в моих силах, но ничего не могу обещать.
Альфред лежал, не подавая никаких признаков жизни. Но вдруг он открыл глаза и удивленно взглянул на Эмиля.
— Ты здесь, Эмиль? — спросил он.
— Да, Эмиль здесь, — сказал доктор, — но сейчас ему лучше выйти, потому что мне надо заняться тобой, Альфред! Мы вскроем нарыв!
По глазам Альфреда видно было, что он испугался, он не привык иметь дело с докторами.
— Мне кажется, ему страшновато, — сказал Эмиль. — Может, мне лучше постоять рядом с ним?
Доктор кивнул в знак согласия. И Эмиль вцепился обеими руками в холодную руку Альфреда и стоял так, пока доктор разрезал нарыв на другой руке. Альфред не издал ни звука. Он не кричал и не плакал, зато у Эмиля текли слезы, но он этого и сам не заметил.
Эмиль с Альфредом вернулись домой только через несколько дней. Вся Леннеберга уже прослышала о его подвиге, и все его хвалили.
"Мальчишку с хутора Катхульт мы всегда любили, — говорили теперь люди. — Странно, что его ругают и жалуются на него. А что шалун, так ведь без шалостей мальчики не растут".
Эмиль привез маме и папе письмо от доктора, и там, среди прочего, было написано: "У вас мальчик, которым вы можете гордиться". И мама Эмиля записала после этого в синей тетради: "Как это утешило мое бедное сердце! Ведь так часто меня охватывало отчаяние из-за Эмиля. Может, я еще доживу до того дня, когда все в Леннеберге оценят моего малыша!"
Но какие тревожные дни они пережили на хуторе! Когда, в то злосчастное утро обнаружилось, что Эмиль и Альфред, исчезли, папа Эмиля до того разволновался, что у него заболел живот и ему пришлось лечь в постель.
Он думал, что уже никогда больше не увидит Эмиля. Потом, правда, они получили вести из Марианнелунда, и он успокоился, но живот у него все болел, пока Эмиль не вернулся на хутор и не вбежал в спальню, чтобы отец скорее увидел, что он жив-здоров и снова дома.
Папа Эмиля поглядел на Эмиля, и глаза у него увлажнились.
— Ты стоящий парень, Эмиль, — сказал он, и Эмиль был так счастлив от этих слов, что у него забилось сердце. Это был, уж поверь, один из тех дней, когда он любил своего папу.
А мама Эмиля услышала эти слова и засияла от гордости.
— Да, он молодец, наш Эмиль, — сказала она и погладила Эмиля по лохматой голове.
Папа Эмиля был, как я уже сказала, в постели, а вместо грелки у него на животе лежала крышка от котла. Она уже успела остыть, и ее снова надо было нагреть.
— Давайте я пойду, — с жаром крикнул Эмиль, — я теперь мастер ухаживать за больными.
Папа кивнул в знак согласия — он был явно доволен — и сказал, обращаясь к маме:
— А ты налей мне стакан сока. Да, папе было теперь неплохо — лежи себе в постели, и все за тобой ухаживают.
У мамы Эмиля были еще дела на кухне, и прошло некоторое время, прежде чем она налила папе сок, но как раз в ту минуту, когда все было готово, она услышала ужасающий вопль. Это кричал папа Эмиля. Мама тут же бросилась в комнату, а ей навстречу полетела крышка котла.
К счастью, она успела отскочить в сторону, но от страха выплеснула весь сок прямо на крышку. Раздалось ужасающее шипение, и пошел пар.
— Несчастный мальчик, что же ты так перегрел крышку? — спросила она Эмиля, который стоял, совсем растерявшись.
— Я думал, крышку надо раскалить, как железо в кузнице, — пробормотал Эмиль.
А все произошло оттого, что папа Эмиля задремал, пока Эмиль грел крышку на плите. Когда же Эмиль вернулся в спальню и увидел, как мирно спит его отец, он решил его не будить, а, тихонько откинув одеяло, осторожно положил ему крышку на живот.
Мама Эмиля изо всех сил старалась успокоить папу.
— Погоди, погоди, вот сейчас намажем все мазью, — уговаривала она его, — и не будет так жечь. Но папа Эмиля встал с постели.