Приключения Гаррета. том.2
Шрифт:
Даже закадычные друзья Вейдеров и Николасов стали собираться задолго до того, как оркестр закончил играть. Тай печально взирал на их сборы, Никс готова была разрыдаться.
— Паскудство, — пробормотала Тинни, вместе с которой мы стояли у дверей и глядели на стремительно пустеющую залу. Джеррис Дженорд кивнул, будто ее фраза предназначалась ему. Мажордом выглядел так, словно у него внезапно началась отрыжка. — Бедняжка Никс! Принести себя в жертву ради благополучия семьи и получить вместо праздника
— Женщина! И тебе не стыдно так выражаться?
— Заткнись, Гаррет. Что хочу, то и говорю. Никс так расстроилась… И что ей теперь делать, скажи на милость?
— На Максе, по-моему, лежит проклятие. И не на нем одном, а на всей семье. Когда Никс вошла в семью, проклятие распространилось и на нее. — А может, тут и в самом деле замешано какое-то проклятие или иное чародейство? Казалось просто невероятным, чтобы на одного-единственного человека вереницей сыпались все возможные и невозможные беды.
По зале носился Грессер. Такое впечатление, будто с разъездом гостей у его уполовиненной команды резко прибавилось работы.
Тинни попрощалась с каким-то типом, которого мне представить не удосужилась.
— Собираешься сунуть меня в чулан и выпускать по большим праздникам? — ревниво справился я.
— Отличная мысль. — Она пристально поглядела на меня. — И всякие Аликс уже не пристанут. Ты идешь?
— Вообще-то я предпочел бы остаться. А с каких это пор ты жеманиться стала?
— Я? Гаррет, опомнись!
— Ты, ты. Думаю, Дин меня не съест, если я проведу эту ночь не дома. Особенно если сочинить историю и упомянуть пару раз твое имя. — Тинни ходила в любимицах у старины Дина.
У меня, впрочем, тоже.
— Что меня в тебе восхищает, так это твоя неподдельная радость по поводу…
— Прошу прощения, сэр. — Дженорд проводил того типа, с которым Тинни попрощалась, до кареты и успел вернуться. — Вас хотят видеть.
Снова?
— Надеюсь, человек приличный?
— Увы, сэр, отнюдь не приличный.
— Так я и знала, — прошипела Тинни мне в спину.
Я вышел во двор. Там меня поджидал Релвей.
Конечно. Кто еще это мог быть? Уж всяко не мой треклятый голубок. После безобразия, учиненного в зале и окончившегося позорным изгнанием, попугай исчез бесследно.
Может, до него добрались нетопыри. Или он залег где-нибудь в укромном местечке, дожидаясь рассвета. Попка-Дурак — попугай городской, не то, что те птахи на островах: они бодрствовали ночи напролет, подражая возгласам часовых и стонам раненых.
Значит, Релвей. Говорите, не приличный человек? Да Дженорд подавился бы собственной слюной, узнай он, кого принесла нелегкая к дому Вейдера.
Вид у Релвея был потрепанный.
— Устал? — спросил я.
— Да нет.
— Что стряслось?
— Хочу, чтоб ты кое на что взглянул.
— Ничего хорошего, верно?
— Верно. Ночка выдалась…
51
Да уж, ночка и вправду выдалась богатой на события.
Идти оказалось недалеко, приблизительно до того места, где ребятки Релвея остановили фургон оборотней.
Черный экипаж Белинды. Пустой. Обе лошади лежали на земле: одна не шевелилась, у нее в горле торчал арбалетный болт; вторая судорожно дергала копытами.
— Яд, — пояснил Релвей, указывая на болт.
Сорванная дверца экипажа болталась на единственной петле. На подножке сидел незнакомый мне парень, придерживал левой рукой правую — очевидно, сломанную… — и тихонько постанывал.
Чуть поодаль два трупа. Обоих я знал. И, естественно, никаких зевак и никаких свидетелей.
— Это Пеквуд, — сказал Релвей, ткнув пальцем в парня со сломанной рукой. — Все случилось у него на глазах.
Пеквуд печально кивнул.
— Расскажи еще раз, для моего друга.
Друга? Гаррет, приятель, я бы почаще посматривал на руку, что хлопает тебя по плечу. Однажды в ней наверняка блеснет сталь.
— Карета ехала с той стороны, — начал Пеквуд, — лошади шли шагом. Вдруг вон оттуда выскочили два типа. — «Оттуда» означало с улицы, куда экипаж Белинды должен был свернуть по дороге домой. — По-моему, они собирались устроить засаду в другом месте, но им пришлось переиграть, потому как тот, кто сидел в карете, решил ехать иначе.
Я ничуть не сомневался: Релвей знает, чей перед нами экипаж. А Пеквуду он, разумеется, открыть этого не потрудился.
Почему Белинда свернула на запад вместо того, чтоб ехать на север?
— Они явно что-то замышляли, — продолжал Пеквуд. — Я следил за ними. Один выстрелил в возницу и промахнулся — запыхался, видать, после бега. Возница хлестнул лошадей. Ну, тогда они стрельнули в лошадок. Сдается мне, поначалу-то они собирались возницу прикончить и целиком карету захватить.
Разумный подход. Захватить карету вместе с лошадьми и с пассажиром — прекрасной мисс Контагью, у которой немало заклятых врагов.
Один из трупов на мостовой принадлежал Двупалому Харкеру. На теле было множество глубоких ран. Неподалеку валялся нож: судя по крови на лезвии, Харкер дорого продал свою жизнь.
Пеквуд перевел дыхание.
— Ну, карета остановилась, возница спрыгнул, и тут на него навалился второй, и пошла кровища хлестать. Спросите меня, так они точно друг друга врасплох застали. Эти, которые напали, никак не ждали, что им сопротивляться будут.
— Знаешь их? — спросил Релвей, указывая на трупы.