Приключения Гаррета. том.2
Шрифт:
Мне не понравилось, как это прозвучало.
— Какого черта?
— Ты ведь небось и знать не знаешь, что за чертовщина у тебя в руках, а?
— У меня в руках зеленый камень, которым кто-то пытался вышибить мне мозги. Я начал носить его с собой, потому что, когда я кручу его в руках, я становлюсь спокойнее, расслабляюсь и начинаю мыслить яснее.
— Твои руки теплые, ему это нравится. Поэтому он делает так, что тебе хорошо.
У меня теплые руки? Расскажите это Тинни!
— Как насчет небольшого намека?
— Он похож на яйцо, так? Это потому,
— Что? — мысль старины Гаррета порой бывает быстрее ледника.
— Дружище, к тебе попало яйцо птицы Рух. Уж не знаю, зачем кому-то понадобилось вышибать им тебе мозги, но…
— Отлично придумано, черт побери! Ну конечно, если камень в форме яйца, значит, это и есть яйцо! А потом из него вылупляются малютки-булыжники.
— Рух. Огненная птица. Спалит твой дом вместе с тобой за полминуты, если яйцо коснется огня и она вылупится.
— Огненная птица? Я всегда думал, что огненная птица — это феникс.
— Без разницы. На твоем месте я бы сейчас бегом побежал на улицу и проверил, далеко ли я смогу зашвырнуть его в речку. Там в грязи ему будет хорошо и прохладно.
— Но птицы Рух большие! Они могут унести мамонта.
— Преувеличение. В окрестностях Йимбера есть четыре вида, и самые большие унесут разве что ягненка или небольшую собаку. Людям кажется, что птицы большие, потому что люди так спешат побыстрее оказаться в укрытии, что у них нет времени рассмотреть повнимательнее. Самые маленькие птицы Рух размером ненамного больше воробья — порскают взад-вперед, как колибри. Это твое яйцо — от птицы, которую называют «райским фениксом». Она похоже на фазана в клоунском наряде.
— Как попугай?
— Ярче. Они пестрые, как шлюхи. Из-за этого на них так много охотятся — ради перьев.
— Как же это возможно — охотиться на птицу Рух, да еще вытаскивать из нее перья?
— А как в том анекдоте: осторожно.
Я окинул его недоверчивым взглядом. Он увел меня в сторону от расследования в области сравнительного религиоведения.
— Моя мать иногда говорила о чем-нибудь: «редкое, как яйцо птицы Рух». Или еще «как жабий мех» или «куриные зубы».
— Яйца птицы Рух попадаются чаще, чем куртки из жабьего меха, но они все же не валяются под ногами. Особенно большие. Чтобы разорить гнездо феникса, нужно редкое сочетание: отчаянная храбрость и откровенный идиотизм.
— Кажется, я знаю пару подходящих парней…
— Вот-вот. Среди А-Лафовых пономарей полно храбрых идиотов, но дьяконы — это те парни, которые говорят им, что делать, — не стали бы терять людей из-за такой ерунды. У тебя здесь настоящее чудо, друг мой. Представить не могу, как кто-нибудь из них мог раздобыть такое яйцо. Разве, может быть, когда они грабили храм А-Лат — у нее их было навалом.
Старый ББ прервался, чтобы оросить свои трубопроводы доброй полупинтой вина.
— А я думал, что тот мертвый солдат был последним из своего племени.
— Ты же не побежал захотеть… не захотел побежать… черт. В общем, у нас в строю новое подразделение. Выдержано в бочонках с прошлого Седонина дня.
— Чего?
— Седонина дня — священного дня, посвященного Имнамику. Это было позавчера… Парень, говорю тебе, если бы это было мое яйцо, я бы выскочил наружу и закинул бы его как можно дальше. Пусть себе лежит где-нибудь там, в холодной-холодной глине…
Я не обращал внимания на его болтовню, которая на сто процентов состояла из абсолютной чуши. Но это навело меня на некоторые мысли…
— А что, если бы я захотел убить кого-нибудь, напустив на него огонь?
Лицо ББ еще больше побагровело.
— Слушай, проныра, у меня не так уж много денег, но я не из тех, кто…
— Я вовсе не собираюсь никого убивать! Просто я хочу выяснить, отчего они умирают. Это еще одно дело, которым я интересуюсь — загорающиеся люди.
Я вкратце объяснил ему, что к чему, не называя имен.
— Да, я вижу, почему ты мог бы подумать на яйца птицы Рух, если бы слышал о них прежде… Но только твоей жертве пришлось бы тебе помочь. И главное — зачем вообще это нужно? Есть и более легкие способы убивать людей. Хотя это действительно похоже на какое-то колдовство… Поищи какого-нибудь огненного чародея, у которого не хватает летучих мышей на колокольне. Или непризнанного гения-пиромана, которого еще не заметили эти кошмары с Холма. Может, какой-нибудь беженец…
Последняя бутылка, появившаяся из ниоткуда, обладала, очевидно, особенно мощным воздействием. У ББ начались трудности с выговарнваиием слов. Еще немного, и он перейдет к языку, непонятному ни для кого, кроме самого Биттегурна Бриттигарна.
— Может быть, это кто-нибудь, кто обнаружил свои способности лишь недавно и думает, что сможет держать их в тайне? Кто-нибудь с особенно темным даром?
— Вот-вот, капитан. Держи курс куда надо и будешь там!
Похоже, мы уже приближались к стране хлопка одной ладони.
— Помогите мне еще немного, пока вы еще в состоянии, пастор. Мне нужно узнать побольше о культе А-Лат. Вы сказали, что его уже не существует. Но я знаю одну девочку, которая говорит, что она верховная жрица А-Лат.
Все внимание Биттегурна Бриттигарна было сконцентрировано на том, чтобы донести бутыль с вином до рта без существенных потерь по пути. Я спросил:
— Каким образом яйцо птицы Рух превратилось в снаряд, предназначенный, чтобы вышибить мне мозги?
И если это действительно было яйцо, почему оно твердое, как камень?
— Не знаю, парень. Спроси того пария, который его кинул.
Это входило в мой список. Если Блок с Релвеем не будут против. ББ быстро ускользал от меня.
— А эта банда А-Лафа — зачем им реставрировать Бледсо?
Он не был местным уроженцем; ему пришлось объяснять, что такое благотворительная больница.
— За последние пятьдесят лет никто, кроме претендентов на имперский престол, не вложил в Бледсо и медного гроша. — (Большое преувеличение. Бледсо — единственное благотворительное учреждение, питаемое от благосостояния Танфера. Но сейчас это не имело значения). — Я действительно очень хочу знать, зачем они замуровывают в стены этих металлических животных.