Приключения маленького тракториста
Шрифт:
Алешка был доволен собой, словно он уже поймал Таню и даже отдубасил, чтобы впредь неповадно было выдавать будущих трактористов. И вдруг, едва он поднялся по извилистой тропе к густому кустарнику, совсем близко один за другим прогремели два выстрела. Она. Охотница!
Алешка выскочил на береговую кручу и пробрался сквозь кустарник к овощному полю.
В поле, склонившись над грядами, бабка Степанида убирала капусту.
— Бабушка, кто тут стрелял?
— Вот так простреляемся, — стала жаловаться Степанида. — Вон сколько капусты посадили…
— Бабушка,
— Все трактористами стали, а убирать капусту кому?
— Да я про выстрелы, бабушка. Ты тут никого не видела?
— Как же! Разве тут увидишь кого из твоих дружков? Вам бы баловаться да озорничать! А ну становись-ка лучше рядом да помоги вон в ту кучу капусту таскать.
Алешке ничего не оставалось, как подчиниться бабке, и он послушно согнулся над большим тугим кочаном. Но кто же все-таки стрелял? Алешка рубил кочерыги, таскал в кучу капусту и все время озирался по сторонам. Словно сквозь землю провалился охотник.
И вдруг выстрел раздался над самым ухом. Алешка шарахнулся в сторону, Рядом лежал, разорвавший свои тугие одежды, кочан капусты.
— Во-во, еще один раскололся, — запричитала бабка Степанида. — Еще неделя пройдет, — не приведи господь, какая пальба начнется.
Где Таня?
Близился конец беспокойного Алешкиного лета. Скоро в школу! С утра за парту, после обеда домашние уроки, и дня как не бывало. А тут еще разлучили Алешку с Колькой Лопатиным.
Как-то Алешка купался в речке. В это время Шугай и Колька возвращались в Серебрянку. Они спустились к воде, и вскоре Алешка с Колькой уже плыли наперегонки, спорили, кто глубже нырнет, кто дольше пробудет под водой. Алешка нет-нет, да и поглядывал в сторону Шугая. Когда одевались, Шугай спросил Лопатина:
— А не ты ли, Николай, приваживаешь своего дружка к моему трактору?
— Сами его привадили.
— Рассказывай, — ухмыльнулся тракторист. — Небось, ежели дружок залезет в кабинку, не прогонишь.
— А что мне, — ответил Колька. — Я ваш трактор сторожить не обязан.
— Нет, обязан!
— В сторожа не нанимался.
— Это ты серьезно? — насторожился Шугай. — Прицепщик, который не дорожит машиной, мне не очень-то нужен.
— Не нужен, пусть дадут другого, — совсем распалился Колька. — А мне все равно, за каким трактористом качаться на плугу да грачей на борозде считать.
Алешка подмигивал другу, дергал его за рубаху. «Ну, чего лезешь на рожон? Не спорь с Шугаем.» Но Кольку уже трудно было остановить.
— Ишь, пригрозили! Это Алешке в охотку на тракторе поездить, а мне вашего трактора хоть совсем не будь. Насмотрелся на его крюк, надышался его гарью.
Через несколько дней Колька пришел к Алешке, одетый по-дорожному — в комбинезоне, в тяжелых ботинках, с вещевым мешком на плечах.
— Ты куда собрался? — удивился Алешка.
— С молотилкой по бригадам… Председатель колхоза посылает.
— Не надо было с Шугаем ругаться.
— Подумаешь! — тряхнул маленькой головой Колька. — Уехал бы, куда глаза глядят.
Алешке без него стало совсем скучно. Он с большим нетерпением ждал начала занятий. В школе он наверняка встретит эту девчонку. И, может быть, они окажутся в одном классе. И тогда… Ну, конечно, Алешка вздует ее и проучит.
Однако Таня в школу не пришла. Заболела. Что это ей вздумалось ни с того, ни с сего, да еще в начале учебного года, болеть? Болеть можно лишь в дни, когда задают много уроков, а сейчас ну просто смысла в этом никакого нет.
Первые уроки вела историк и классный воспитатель — Серафима Сергеевна. Ей было не больше сорока. Но ребятам она представлялась уже старой. Для тех, кому четырнадцать, сорок лет — это много. К тому же Серафима Сергеевна всегда куталась в белый пуховый платок; казалось, что даже в теплый сентябрьский день ей холодно. После уроков Алешка вызвался помочь учительнице донести до дому тяжелую связку книг и по дороге спросил:
— Серафима Сергеевна, а что это Черешкова не захотела учиться в нашей школе?
— Какая Черешкова? — не сразу догадалась учительница.
— Да с усадьбы МТС.
— А, дочка Георгия Петровича… В город уехала.
— Чудно выходит. Отец здесь, а она нивесть куда учиться едет.
— У нее в городе мать, преподает пение в консерватории.
Алешка недоумевал, а спросить Серафиму Сергеевну стеснялся. Как это так? Отец Черешковой здесь, а мать осталась в городе. А разве не найдется дело учительнице пения в Серебрянке? И в школе, и при клубе. Но, может быть, они там квартиру сторожат? Колька Лопатин говорил, что самое опасное в городе — упустить квартиру. Уедешь, на новом месте не приживешься, — куда возвращаться? Колька в этих делах разбирается. Да, не удалось тебе, Алешка, отомстить охотнице.
Алешка спасает трактор
Невесело начался для Алешки школьный год. Русский, литература, математика, география, история, зоология. Физика и химия. Еще что? Ах да, немецкий язык и физкультура. И на каждый день расписание. Оно висит на стене, оно в дневнике, оно в памяти. Однажды Серафима Сергеевна вызвала Алешку. Он обстоятельно рассказал заданный накануне трудный урок, и Серафима Сергеевна не замедлила поставить ему пятерку. Но, когда он подал дневник, она спросила строго:
— Это что за новости? Ты, кажется, возомнил себя министром?
Класс насторожился.
— А что я сделал? — смутился Алешка.
— Кто тебе дал право вводить новый предмет — «Тракторы»? Хорошо еще, что шестым уроком, а не вместо истории, географии или немецкого языка…
Ребята засмеялись. Алешка хмуро оглядел товарищей. Пусть смеются. Он сам ввел для себя такой предмет. И в дневник записал. А после уроков, когда один из семиклассников назвал его в насмешку «министром», он весьма основательно доказал обидчику, что смеяться над собой никому не позволит. В большую перемену он нарочно вытащил книгу «Гусеничные тракторы». Смотрите, не жалко! Это не какие-то там беспозвоночные, плюсквамперфекты или сложноподчиненные!