Приключения парижанина в Океании
Шрифт:
— Вы полагаете, господин Буало, что в бочонках золото? — прервал его Фрике.
— Я в этом почти уверен. Иначе зачем было хранить их в таком недоступном месте? А два мошенника, видимо, захватили свагменов по чьему-то приказу. В противном случае они взяли бы с собой своих людей.
— Представляю, сколько там золота!
— Судя по количеству и весу бочонков, его можно оценить миллионов на десять. Я зря времени не терял. Почти час блуждал по галереям и вдруг обнаружил вторую шахту, которую мельком видел после того, как вместе со свагменами замуровали выход на озеро.
В шахте была бадья в довольно хорошем состоянии, а это значит, что шахта пустует недавно. Все вы бывали на рудниках и знакомы с системой подъема и спуска.
Как вы понимаете, я сразу решил воспользоваться бадьей. Но, поднявшись, нащупал что-то похожее на свод. «Неужели мне суждено быть погребенным заживо?» — подумал я.
Факел догорал. Но я успел заметить клочок земли с несколькими корнями и вздохнул с облегчением. Раз земля близко, я спасен.
Я принялся копать ножом как безумный. Комья почвы падали словно по волшебству. Я проделал отверстие, вылез и очутился в стволе высохшего камедного дерева. Остальное вы знаете.
В момент, когда неустрашимый француз заканчивал свой рассказ, подскакал всадник.
Это был Сириль, французский скваттер.
— Как! Господин Буало! Откуда вы взялись, черт побери? Мы уже не знали, что и думать.
— Я вышел из шахты через второй выход. Ваши сведения, дорогой друг, абсолютно точны. Есть что-нибудь новое?
— Есть, и немало. Мы только что поставили в загон подводу, запряженную десятью лошадьми.
— А как вы ею завладели?
— Дело в том, что эту повозку, загруженную какими-то странными бочонками, ведет кабатчик, самый отъявленный жулик, а с ним один тип, которого я не раз видел в компании Сэма Смита, бушрейнджера. Мой долг выяснить, что они везут.
ГЛАВА 14
Тщетные попытки соблазнить доктора. — Доктор отказывается от наследства покойного Нирро-Ба. — Подвода. — Сын Рыжего Опоссума. — Новое появление Сэма Смита. — Бандит, конвоирующий честных людей. — Доводы делового человека. — Кайпун умер, да здравствует Ивон Кербехель! — Фрике убеждается, что в бочках золотой песок. — Прибытие в Мельбурн. — Бушрейнджер получает свободу. — Мастера Холлидея отправляют в тюрьму. — Визит к генеральному прокурору. — Ужасное разочарование. — Все пропало! — Добыча и тень. — След золотого песка. — Побег.
Известие о захвате подводы имело для французов важное значение. Наконец-то у них появилась надежда на успех экспедиции.
Если в бочонках и в самом деле сокровища бандитов, Бускарен, главное заинтересованное лицо, ни перед чем не остановится, чтобы вернуть их. Начнутся бои, засады. Все это на руку французам. По крайней мере, им больше не придется гоняться за неуловимыми и вездесущими. В борьбе за свои богатства пираты вынуждены будут отказаться от инкогнито, в чем скрывалась главная опасность.
Маленький отряд немедленно отправился в путь. За ним следовали туземцы под предводительством Ивона Кербехеля, который не собирался, по крайней мере сейчас, отказываться от своих прав и обязанностей.
Доктор, и смеясь и сердясь, неистово ругался, отсылая ко всем чертям свою, не дававшую ему ни минуты покоя, «семью».
Вдова Нирро-Ба настолько осмелела, что, таща за собой весь свой выводок, преследовала доктора, даже когда он беседовал с друзьями. Чего только не делала бедная женщина, чтобы обольстить своего неподатливого мужа! На голове у нее красовалось какое-то невероятное сооружение, один глаз был обведен желтой краской, другой — ярко-красной. Добавьте к этому матово-белый нос и ярко-синие щеки, и вы сочтете доктора слишком разборчивым.
Чернокожая Пенелопа [277] , желая ублажить своего «супруга», пользуясь его рассеянностью, то и дело пыталась впихнуть ему в рот полные горсти жира опоссума, ароматизированного и смешанного с пахучими травами.
Увы! Неблагодарный затыкал уши, чтобы не слышать ласковых речей негритянки, не обращал внимания на ее поистине фантастический головной убор и плотно сжимал губы перед самыми лакомыми кусками.
Мадам Нирро-Ба в отчаянии испускала крики, пугавшие белых какаду, бросала еду в открытые как копилки рты маленьких Нирро-Ба и с такой силой хлестала себя по лицу, что кровь струйками текла по татуировке.
277
Пенелопа — супруга древнегреческого героя Одиссея; пока муж воевал под стенами Трои и странствовал по морям, терпеливо ожидала его, отвергая даже самых достойных воздыхателей.
— О женщины! Женщины!.. — бормотал доктор в полной растерянности.
— Напрасно вы жалуетесь, — сказал как-то Фрике насмешливо. — Многие хотели бы оказаться на вашем месте.
Храбрый доктор вскочил на свои длинные паучьи ноги, поскольку мадам Нирро-Ба при этих словах снова попыталась к нему приблизиться. Спасла доктора показавшаяся в этот момент повозка, запряженная десяткой великолепных чистокровных лошадей. Она напоминала огромный дом на колесах.
Человек двадцать туземцев, вооруженных карабинами, одетых в широкие холщовые штаны и шерстяные рубашки, окружали своего предводителя, молодого мулата атлетического сложения, с умным лицом. Он пожал руку Буало, и тот не мешкая представил его своим друзьям. Прием мулату был оказан, разумеется, самый радушный.
Друзья очень удивились, узнав, что молодого человека зовут Дик МакНайт и что он сын Джо МакНайта, прозванный Рыжим Опоссумом туземцами Центральной Австралии, обязанными ему своей цивилизацией.
Дика вызвал скваттер, сэр Рид, предоставив мулату возможность оказать услугу европейцам, и тот с радостью согласился поехать в экспедицию с Сирилем, своим добрым другом.
Мулат, к великому удовольствию доктора, хорошо говорил по-английски, и последний решил использовать его как переводчика, чтобы объяснить наконец вдове Нио-Ба истинное положение дел, поскольку притязания этой наивной дикарки становились все настойчивее.
В тот же день наших героев ждал еще один сюрприз. Когда Пьер Легаль и Фрике, торжествуя, собрались навестить мастера Холлидея, задержанного мулатом, прискакал всадник. Он легко соскочил на землю и пустил лошадь гулять, как она была, с уздой на шее.
— Смотри! — вскричал тут парижанин. — Ведь это милейший мастер Сэм Смит!
— Он самый, к вашим услугам, мастер Фрике.
— Рад вас видеть, мастер Смит.
— И я рад вашему счастливому возвращению.