Приключения парижанина в Океании
Шрифт:
Остальные участники разговора — Фрике, парижский паренек, и старый бретонец, матрос Пьер Легаль. Пятый персонаж, до сих пор не проронивший ни слова, — молодой негр. Ему около восемнадцати лет. Одет на европейский манер, но мощный торс вот-вот, казалось, разорвет его одежду по швам. Умное лицо искрилось добротой и юношеским, почти детским задором. Молодой великан, типичный представитель Центральной Африки, проявлял полное безразличие ко всему, что происходило вокруг. Друзья относились к нему по-братски, и этого было достаточно.
Лодка, управляемая двумя гребцами, неслась по волнам. Европейцы готовили оружие. Пушечные выстрелы раздавались все ближе и ближе, а молодой человек безмятежно валялся на дне судна, словно отдыхающий лев.
Голос Фрике заставил его подскочить.
— Эй! Мажесте [183] , малыш, ты разве не слышишь шума? Пошевеливайся. Неплохо бы подготовиться к бою. Там собираются стрелять, вернее, уже стреляют. Придется давать отпор.
«Малыш», выше Фрике на целую голову, ответил тем нежным, музыкальным голосом, что отличает многих чернокожих:
183
Мажесте (фp.majeste) — величество.
— Да, Фрики, да… Ты всегда торопиться. Я не торопиться и всегда успевать.
— Твой карабин, по крайней мере, заряжен?
— Ой! Я очень неловкий. Могу ломать ружье. Пуф!
— Без глупостей. Я тебя знаю: будешь дубасить что есть силы, сломаешь карабин и в самый нужный момент останешься безоружным.
Мажесте улыбнулся, с наивным удовольствием напрягая мускулы.
— Моя удар всегда тяжелый.
— Все это ерунда. Дубина с успехом шла в дело лишь во времена твоих давних предков. Как натурализованный парижанин ты должен выбросить из головы примитивные замашки.
— Я сделаю так, как ты хотеть. Я всегда так делать. Правда, Адли?
— Не слушай его, Мажесте, — отозвался Андре. — Ты же знаешь, он все время подшучивает над тобой.
— О! Это забавно.
— Черт побери! Не хватало еще и вправду надоесть тому, кого так трудно было вытащить из неволи и кого я люблю как брата, как большого ребенка.
— Тише! — скомандовал Андре. — По местам! Впереди враг.
Четверо европейцев замерли в напряженном ожидании, подняв карабины, готовые в любую секунду выстрелить.
Неожиданно река сделала крутой поворот, устье расширилось, превратившись в лиман. Показался небольшой островок, густо поросший деревьями. Перед взором путешественников предстала странная, если не сказать страшная, картина.
На расстоянии пятисот метров они увидели маленький неподвижный корабль, окруженный клубами дыма. Он потерпел аварию в каком-нибудь одном кабельтове от берега. Время от времени раздавался залп, вслед слышались выстрелы. В тот момент, когда из облака дыма вырывалось пламя, можно было увидеть, что множество пирог образовали кольцо вокруг оборонявшегося судна.
Каждый залп встречали свирепые выкрики. Кольцо сужалось. Еще несколько мгновений, и нападавшие возьмут несчастных на абордаж. В том, каковы будут последствия, сомневаться не приходилось.
— Ах! — вскричал Пьер Легаль. — Черт меня подери, если я что-нибудь понимаю!
— В чем дело? — спросил Фрике.
— Я еще пока в своем уме и не страдаю галлюцинациями. На трехмачтовике — труба. Стало быть, это паровик… Почему же не заводят машину? На всех парах враз оторвались бы от негодяев, которые вот-вот пропорют кораблю борт.
— А если там поломка? Если он сел на мель?
— Так тем более! Нужно дать задний ход и попытаться сняться с мели. Во всяком случае, необходимо развернуть все паруса, чтобы воспользоваться первым же дуновением ветра.
— Но мы в низине, и никакого ветерка не чувствуется.
— Мало ли что! Никогда нелишне принять все возможные меры предосторожности и использовать любой шанс. Сейчас ведь атака начнется.
— Это точно, — подтвердил доктор. — Малайским пиратам необыкновенно повезло. Захватить такую яхту! Они в два счета превратят ее в грозного морского разбойника.
— Вы говорите, яхту? — спросил Андре.
— Именно — английскую прогулочную яхту.
Лодка находилась уже в тридцати саженях от пирог. Поначалу ее присутствие, казалось, не занимало нападавших. Быть может, они решили, что подоспело подкрепление. Но, заметив белые шлемы и стволы карабинов, в которых отражались солнечные лучи, пираты заволновались и, обнажив громадные мечи, словно бешеные бросились на хрупкое суденышко, рассчитывая, несомненно, что мигом разнесут его в пух и прах. Но не тут-то было.
— Огонь! — грозно скомандовал Андре, и все вокруг заволокло дымом.
Выстрелы вспыхивали как молнии, снова и снова, без перерыва — неумолимые, смертельные. Победоносные выкрики сменились возгласами ужаса и хрипами агонии. Время от времени можно было даже услышать глухой звук пули, пронзающей человеческое тело или ударяющейся о кости. Прошло каких-нибудь двадцать секунд, а две пироги из тех, что находились ближе к лодке, вышли из строя. Две другие еще сопротивлялись, но их ожидала та же участь. Стрельба продолжалась — ритмично, размеренно, монотонно, будто действовали отборные войска.
Спрятавшись на дне лодки, четверо путешественников палили без устали и наделали столько шума, что можно было подумать, будто их человек двадцать, не меньше. Странная штука — это и бандитов удивило — европейцы не меняли оружие и не перезаряжали его. Казалось, заряды в их тяжелых карабинах нескончаемы.
Пригнувшиеся к веслам гребцы втайне радовались неудаче малайцев, их извечных, непримиримых врагов. Наконец лодка прошла мимо пирог и приблизилась к яхте.
— Полагаю, все кончено, — произнес Фрике. — Мой карабин жжет руку.