Приключения Перигрина Пикля
Шрифт:
Тигрица, потерявшая своего детеныша, не могла бы разъяриться так, как эта монахиня, когда она узнала о том, что любовник бросает ее, нанеся столь жестокое оскорбление. Она накинулась на своего врага, как сокол на куропатку, вцепилась ногтями в прекрасное лицо, лишившее ее столь милых ее сердцу надежд. Ее соперница не снесла покорно этого варварского обращения — то, что она проиграла в быстроте, она наверстала отвагой и, ухватившись рукой за волосы нападающей, пригнула ее голову к земле.
Шум этой драки, усиленный благодаря воплям сражающихся, чьи языки работали еще усерднее, чем руки, привлек к месту сражения толпу монахинь; но соперницы пришли в такое бешенство, что, забыв об угрозе своему доброму имени, не слушали увещаний и упреков; наоборот, словно вокруг них не было толпы, слышавшей каждое слово, они не делали тайны из повода к ссоре, которую разгласили со всеми подробностями, к удивлению присутствующих.
В конце концов появилась аббатиса, и то, чего не могла она добиться своей властью, было выполнено двумя белицами, призванными для этой цели, которые развели соперниц, совершенно обессиленных поединком. Если взаимные обличения сделаны в любой женской компании, тайна едва ли может остаться среди тех, кто о ней узнал, а еще менее это возможно в монастыре, где находится немало старых дев. Одна из этих престарелых святош поделилась своими опасениями с аббатисой, которая, ознакомившись со всеми подробностями, убедилась в справедливости донесений; произведя немедленный допрос взбешенных участниц этого дела и сочтя его весьма серьезным и угрожающим порядку и репутации монастыря, она собрала всех сестер и умоляла их не разглашать о происшествии, так как оно порочит честь дома. Она приказала привратнице более строго исполнять свои обязанности, подвергла вероотступницу суровому наказанию, наложенному на нее духовным отцом, и в тот же день отослала пансионерку к ее родственникам, намекнув на то, что случилось, и посоветовав поместить ее в какой-нибудь отдаленный монастырь, где ухищрения ее поклонника не достигнут цели.
Наш герой, ничего не ведая об этой злосчастной ссоре и ее последствиях, был изумлен, когда морщинистая привратница отказалась допустить его к решетке, заявив, что его нечестивое поведение всем известно, что бесстыдная молодая женщина, ради которой он совершил столь тяжкое преступление, изгнана из монастыря, и если он еще раз попытается нарушить спокойствие их убежища, на него будет подана формальная жалоба властям.
Как громом пораженный этим приемом, он не счел нужным оправдываться, но удалился со всей возможной поспешностью, отнюдь не огорченный исходом приключения, которое могло оказаться не только неприятным, но и крайне опасным. Он сразу сообразил, что все обнаружилось благодаря ревности двух женщин, и стал мечтать о том, что теперь, когда его очаровательница освободилась от уз, налагаемых монастырской жизнью, ему легче будет выполнить свое намерение. С этой целью он послал курьеров на разведку, а так как ее имя было ему известно, то вскоре, в результате их искусных поисков, он получил сведения о том, что немедленно вслед за ее изгнанием из монастыря она попала в другой монастырь в Ренте, как советовала настоятельница, и, по-видимому, ее вынудят постричься опекуны, весьма ревнующие о спасении ее души.
Глава LXXXIX
Получив такое подкрепление, они продолжали кампанию и совершили разнообразные подвиги, заставив смириться и приведя в изумление и смущение всех тех щеголей — безразлично, были ли они мужского пола или женского, пылкими или тихими, наглыми или смирными, — которые висели, словно лохмотья, на подоле любовных интриг. Не желая злоупотреблять терпением читателя и описывать подробно каждое их приключение, я расскажу только о двух, на которые, впрочем, остальные отчасти походят.
Осведомитель Перигрина, бывший, как мы уже указали, привилегированной особой в рядах всех партий, завтракал однажды с великим человеком, который отличался крайним суеверием и набожностью, но в то же время обладал изрядной чувственностью, которую не могла угасить никакая религия. Среди тех, кто от него зависел, был один его любимец, который столь усердно следил за переменами в расположении его духа, столь искусно льстил ему и рабски угождал, что вкрался в полное его доверие и стал его советчиком и руководителем как в области духовной, так и мирской.
Этот хитрый паразит, открыв слабость своего патрона, стал опасаться, как бы тот, подстрекаемый плотью, не обратился к другому агенту для удовлетворения своего аппетита; предвидя, что любой слуга этого рода окажется опасным для него соперником в получении милостей хозяина, он порешил предупредить несчастье и наряду с другими своими обязанностями присвоил себе обязанности Меркурия, которым его таланты весьма соответствовали. Но он поставил себе не только эту цель: он знал, что надо преодолеть некоторые сомнения и колебания, а также и другие мотивы, вызванные робостью и недоверием; он боялся, что его друг сам попытается найти решение и в конце концов выберет себе другого наперсника; затем он подметил различные особенности его натуры и избрал соответствующие средства для преодоления целомудрия; когда они с благодарностью были приняты, он продолжал трудиться ради такого «обращения», которому помогал и сам патрон, и в заключение отыскал даму, готовую охладить огонь, опалявший его тело.
Накануне вечером он получил ее согласие; о подробностях свидания договорились в присутствии Кэдуоледера, который дал знать своему приятелю, что, с целью сделать это свидание тайным, а также избавить любовников от смущения, каковое могло быть вызвано дневным светом, встреча их должна состояться в беседке, находившейся в конце сада, куда леди вместе с провожатым пройдет в темноте через заднюю калитку, оставленную открытой. Перигрин, знавший обо всех этих подробностях, а также о часе свидания, приказал Пайпсу купить живого теленка и, когда стемнеет, притащить его в мешке к задней садовой калитке, куда наш герой вошел, нимало не колеблясь. Расположившись вместе со слугами в темной нише под беседкой, он натер фосфором лоб теленка, не вынимая животное из мешка, и затем приказал Тому вытащить его, как только компания приблизится; сам же он решил спрятаться за колонной, откуда можно было наблюдать предстоящее зрелище. В таком положении они провели целый час и, наконец, увидели при свете звезд трех человек, вошедших в калитку и приближающихся к тому месту, где они прятались. Пайпс тотчас же стал вытаскивать узника, чтобы в нужный момент выпустить его; но так как он был неопытен в этом деле, то теленок, почувствовав себя на свободе, внезапно вырвался из рук и, помчавшись вперед, наткнулся на приближающихся и, миновав их, издал протяжное мычание.
Щеголь, чьи чувства достигли той вершины энтузиазма, когда человек легко отдается как религиозному ужасу, так и любви, узрел привидение в тот момент, когда собирался удовлетворить свою преступную склонность, и услышал страшный крик, сопровождаемый проклятием, который Пайпс, прячась в нише, испустил, нарочито изменив голос, лишь только теленок вырвался на волю; охваченный раскаянием и изумлением, щеголь рухнул наземь и остался лежать неподвижно, уверенный в том, что он получил предупреждение свыше. Его верный оруженосец, бывший отнюдь не столь легковерным, вскоре оправился от удивления, вызванного появлением странного феномена, возымевшего и на леди такое действие, что она опрометью бросилась в поле, крича во все горло; как только оруженосец обрел способность соображать, которой лишился на несколько минут благодаря этому происшествию, он увидел распростертое тело своего патрона; догадываясь о состоянии его духа, он порешил извлечь выгоду из своей сметливости, а потому тихо опустился на холодную дорожку и лежал спокойно, пока влюбленный дрожащим голосом не окликнул его трижды. Не получая ответа, щеголь встал и дернул его за руку; тогда оруженосец сделал вид, будто очнулся от столбняка, и издал весьма благочестивые восклицания, укрепившие подозрения патрона, который спросил его, не переставая дрожать, слышал ли он голос и видел ли свет. Будучи превосходным актером, тот ответил, выражая крайнее изумление, что его ослепила вспышка света, более яркого, чем свет луны, а слух его был поражен возгласом, подобным реву бури, проклинавшим всех, кто предается вожделениям плоти.
Обращенный патрон, хотя и не сохранил в памяти столь необычные подробности происшествия, но безмолвно принял на веру слова оруженосца, решив, что он этого не помнит только из-за несовершенства своих органов чувств, более потрясенных, чем у сводника. Затем он предложил войти в комнату, предназначенную для совершения греха, и, выражая скорбь и раскаяние, просил небеса простить ему задуманное злое дело, воссылая благодарность за своевременное и спасительное вмешательство провидения. Исполнив свой долг, он тщетно стал искать деву, которая, как полагал оруженосец, была увлечена из сада сверхъестественной силой, так как, по его словам, когда они лежали на земле, он слышал грохот, напоминающий шум колесницы Аминадаба, и вопли молодой женщины, постепенно замиравшие вдали, словно кто-то увлекал ее в воздушное пространство.
Когда эта раскаявшаяся пара поднималась по лестнице в летний домик, патрон в религиозном экстазе воскликнул: «Кто может после такого ужасного происшествия оставаться глухим к увещаниям и не уверовать в чудо с хлебами и рыбами или в удивительные обстоятельства, сопровождавшие обращение святого Павла?»
Пока они предавались благочестивым размышлениям, наш герой вместе со своим слугой выскользнул в калитку, ведущую прямо в поле; Пайпс побежал отыскивать теленка, нашедшего убежище у ограды, а Перигрин направился туда, где условился встретиться с Кэдуоледером, чтобы рассказать ему о полном успехе своей проделки. Идя полем, он увидел бревна, на которых сидела женщина, весьма прилично одетая, и подносила к носу флакон с нюхательной солью; решив, что ему надлежит искупить нанесенный ей ущерб, Перигрин обратился к ней с отменно учтивым приветствием и сказал, что, по-видимому, с ней случилось какое-нибудь несчастье, раз она находится здесь в неурочный час, а потому он предлагает ей свою помощь, чтобы она не подверглась новым оскорблениям.