Приключения Перигрина Пикля
Шрифт:
Догадка его оказалась правильной; это действительно была влюбленная леди, убежавшая из сада; испуганная страшным видением и не зная, как его объяснить, она почувствовала, что у нее нет сил идти домой, и уселась на бревна, чтобы перевести дух и успокоиться. Но ее душевное состояние не улучшилось; наоборот, оно ухудшилось в этом пустынном месте в ночную пору; поэтому она без колебаний и с большой охотой приняла предложение человека, приветствовавшего ее столь учтиво. Так как она еле стояла на ногах от потрясения, он повел ее, обнимая за талию, и всю дорогу успокаивал, пытаясьузнать, что случилось и почему она оказалась вынужденной прибегнуть к его помощи. Она почти ни слова не проронила, пока они шли полем, ибо, несмотря на его внешность и обхождение, он был ей неизвестен и ее терзало беспокойство, так как она почитала себя в полной его власти; только тогда, когда они вошли в город и смешались с толпой, заполнявшей улицы, ее робость исчезла, и она стала беседовать весьма непринужденно.
Воспоминание о происшествии, которое столь потрясло ее в саду, послужило для нее теперь источником веселья; и когда спутник снова полюбопытствовал узнать о происшедшем, она от души расхохоталась, припомнив все случившееся. Ободренный этим смехом, он заметил, что она слишком устала и ей трудно идти дальше, а потому не лучше ли будет зайти в ближайшую таверну, откуда можно послать за наемной каретой или портшезом, который и доставит ее домой. После долгих уговоров она согласилась, и он не без удовольствия увидел, что она весьма привлекательна, а на вид ей не больше восемнадцати лет.
При этом открытии глаза его заблестели от радости, да и она не могла скрыть свое удовольствие, когда разглядела спутника. Короче говоря, она согласилась выпить стакан вина, и Перигрин, осведомленный о ее приключении, начал пылко за ней ухаживать. Вначале она притворилась оскорбленной, но, поняв по некоторым брошенным им намекам, что он знаком с ее нравом лучше, чем она предполагала, она постепенно стала забывать о робости, и они пришли к соглашению; он открыл тайну «привидения», вызвавшую у нее неудержимый взрыв хохота, а она откровенно рассказала ему о себе. По ее словам, наперсник ее возлюбленного проживал раньше в доме ее матери — бедной вдовы, промышляющей сдачей комнат, для того чтобы прокормить семью; под прикрытием дружбы этот наперсник обольстил ее, когда ей было только пятнадцать лет, и покинув дом
по требованию матери, заметившей ее беременность, наотрез отказался позаботиться о ней; она была вынуждена добиваться через суд уплаты денег на содержание ребенка, и ей ничего не оставалось делать, как принимать тайком мужчин; хотя она и занималась этим, но соседи нимало не подозревали о ее поведении. В конце концов ее первый соблазнитель, не скупясь на подарки и обещания, снова с ней сошелся и свел ее со своим патроном, посулившим выделить ей пожизненное обеспечение.
Перигрин стал ее утешать, рассказав о разговоре, подслушанном в саду после ее бегства; этот разговор позволял думать, что происшествие не повредит ее интересам, так как, по всей вероятности, плоть ее будущего любовника снова восторжествует над духом, невзирая на тысячи привидений, и он вскоре прибегнет к ее услугам; если же суеверие одержит верх, он сочтет своим долгом обеспечить ее приличной рентой, чтобы впредь у нее не было соблазнов.
Она, по-видимому, согласилась с Перигрином, удовлетворенная такой перспективой, а наш герой все больше и больше пленялся ее приятными и развязными манерами. Эта веселая распутница обладала умом и воображением и благодаря живости своего характера умело применялась в беседе ко вкусам своего кавалера. Его слуху не было противно отвратительное сквернословие такого рода девиц, чьих ласк добиваются в наше время благородные юноши. Словом, эта случайная встреча возымела весьма приятные последствия для обоих; немедленно завязались близкие отношения, в результате которых она обещала дарить только ему одному свои милости и не поддерживать никаких сношений с духовидцем без ведома и одобрения Перигрина.
Проведя вечер со своей новой знакомой и заручившись всеми сведениями, необходимыми для поддержания отношений, он щедро ее одарил и отправился на квартиру своего друга Крэбтри, который столь был возмущен его опозданием, что не велел его принимать, а когда юноша ворвался в комнату vi et armis, не сказал ему ни слова; с самым хмурым видом он сидел, не раскрывая рта, пока подробности приключения не заставили его невольно улыбнуться, затем расхохотаться и, наконец, подарить Перигрину прощение, хотя сей мизантроп (как я уже упоминал) прекрасно владел своим лицом и на людях всегда смеялся про себя, не давая ни малейшего повода думать, что ему весело, какого бы труда ему это ни стоило; поэтому он вознаграждал себя тайком за неудобство сохранять непреклонную суровость в обществе.
Па следующий день наш герой посетил вечером свою прекрасную Филлис и узнал, что ила получила послание от обращенного на путь истины; в этом письме он призывал ее к покаянию и исправлению, обещая помогать ей в похвальном намерении, коль скоро она решится его осуществить. Верный его наперсник рассказал об обращении своего патрона в самых забавных выражениях и описал привидение, утверждая, что это была всего-навсего собака с бумажным фонариком на шее, наряженная таким манером какими-то подмастерьями; ее перебросили через забор с целью напугать слуг, а едва увидев калитку открытой, она бросилась к ней, чтобы удрать. Он признался также, что в собственных своих интересах укрепил в своем хозяине и повелителе суеверный страх и даже посоветовал ему, пока он пребывает на стезе покаяния, изложить в печати причину чуда в назидание сынам греха и неверия. В заключение сей преданный советчик стал изъясняться уже в своей собственной любви и предложил ей возобновить с ним отношения, каковые будут щедро оплачены его патроном, которого он взялся обмануть вымышленным сообщением о ее раскаянии.
Молодая особа, питавшая отвращение к этому паразиту, которого она знала слишком хорошо, вместо того чтобы принять с охотой его предложение, заявила ему с самым суровым видом, что сердце ее зачерствело окончательно, что она сознает свое ничтожество и, благословляя провидение, намерена последовать примеру его доброго друга; ему она даст отчет о своих устремлениях, свидетельствующих, как она надеется, о пробуждении духа.
Мистер Меркурий, услышав эту неожиданную декларацию, сделанную с видом самым благочестивым, немедленно стал лицемерить, что умел делать в совершенстве: с большой серьезностью он заявил, что говорил с одной лишь целью испытать, предалась ли она окончательно порочной жизни, и восторженно одобрил ее решение; слезы закапали у него из глаз, а взгляд его выражал экстаз, словно он в самом деле был потрясен.
Она прекрасно видела его лицемерие, но притворилась, будто поверила в его искренность, в подтверждение которой он дал ей кошелек и затем попрощался, заверив ее в том, что она не будет нуждаться, пока не свернет с избранного ею праведного пути.
Перигрин одобрил ее поведение и, дав указания, как поступать в дальнейшем, вернулся к своему помощнику и осведомителю, с которым замыслил другой план, касавшийся одной светской леди, страстной картежницы, и некоего французского авантюриста, который с невероятной наглостью, выдавая себя за графа, проник в светское общество и нажил игрой немало денег. Среди тех, кого он обложил налогом, была и упомянутая леди, которая хотя и отличалась качествами прожженного шулера, но уступала ему в этих талантах и задолжала французскому авантюристу пятьсот фунтов; этих денег она не могла заплатить, не прибегая к помощи мужа, но сообщить последнему о своем проигрыше она не смела. В течение нескольких дней она избегала домогательств своего кредитора под различными предлогами, которые вскоре были исчерпаны; а он становился все более и более назойливым и начал угрожать ей письмом к мужу, если она не уплатит долга немедленно.
Леди не отличалась строгой нравственностью и, попав благодаря таким угрозам в очень затруднительное положение, нашла только один выход, а именно обольстить сердце иностранца, которого она и начала пленять, применяя все женские уловки и чары, которым она нередко бывала обязана своими удачами. Тем не менее она не смогла бы преодолеть неприступность графа, если бы в это время большой успех не разжег его воображение, способствуя тому, что сердце его оказалось незащищенным от любовных волнений. Пребывая в таком состоянии он впервые обратил внимание на прелести своего должника, которому и сообщил в послании о своей страсти и откровенно предложил два выхода, а к этому-то она и стремилась.