Приключения послушного Владика
Шрифт:
Мамино лицо посерело, губы сомкнулись.
— До сих пор не могу опомниться… По конкурсу не прошла… Такое горе…
Когда приехали и Владик не без волнения поднялся знакомой лестницей на четвертый этаж, открыл дверь, то и вправду ощутил какую-то гнетущую тишину, царившую в квартире. Сестра была дома. Она вышла из комнаты и слабо, точно больная, улыбнулась Владику, коснулась губами его щеки.
— Здравствуй. Приехал… Мама, пододеяльник я погладила.
— А простыни?
—
Зинаида Аркадьевна открыла дверь в комнату дочери, увидела раскрытую на столе книжку.
— Так и есть, читала! Надо было, моя дорогая, раньше с книжками сидеть. И за хлебом, наверно, не сходила? Владика с дороги покормить надо.
— Сейчас…
— Мам, — сказал Владик, — давай я сбегаю! И погляжу на двор.
— По ребятам соскучился?
— Нет, — покрутил головой Владик, — просто не был давно. Какого хлеба купить? Я за одну минуту сбегаю.
«За минуту» — так говорится. Если даже во весь дух до булочной мчаться да обратно, то минут за восемь успеешь. Когда очереди, конечно, нет. А насчет ребят Владик говорил правду, его и в самом деле не тянуло повидаться с ребятами. Он был еще весь полон жизнью своих друзей из Егоркиного отряда. Что сейчас делают? Опять в сарае собрались? Еще бы! А Витька и Петро тоже с ними? Вот как повернулось!.. Все мысли Владика были еще там. И большой двор, зажатый между пятиэтажными домами, он рассматривал без особого интереса. Ничего нового. Те же деревья, газоны. Может, трава не такая зеленая, как была. Видно, и здесь жаркие дни стояли…
Хоть пять-шесть человек и невелика очередь, но «минутка» растянулась на четверть часа.
Да Владик, если честно сказать, и не очень спешил домой, в эту унылую и тягостную тишину комнат.
На лавочке у подъезда он увидел сидевшую со спицами в руках Дарью Семеновну — старушку из шестьдесят третьей квартиры. Хорошая была у нее память — опять назвала его «зонтиком».
— Здравствуй, зонтик! Долго пропадал. Отдохнул на пятерочку?
— Даже лучше, — сказал Владик и попросил: — Вы не зовите меня больше так. Услышат ребята — начнут дразнить.
— И верно! — удивилась Дарья Семеновна. — Что это я, старая, придумала! Прости, пожалуйста, больше не буду, не буду. Не волнуйся. А ты скажи сестренке — пусть забежит ко мне домой.
Вечером
Всем плохо жилось в доме. Об этом Владик узнал в первый же вечер после приезда.
Мама сказала:
— Господи, столько времени в парикмахерской не была! Когда у меня были такие ногти!
Отец сказал:
— Зиночка, не делай из парикмахерской трагедии. И, вообще,
Таня сказала:
— Что же, под поезд мне теперь броситься, как Анна Каренина?
Но самое неприятное Владику было то, что его приезд не только не способствовал восстановлению мира, а наоборот, еще сильнее накалил атмосферу. Оказалось: письма его виноваты. Он-то старался, бумаги не жалел, во всех подробностях описывал свою интересную жизнь в Егоркином доме!
— Что же ты за отец, Виктор! — укорила Зинаида Аркадьевна. — О дочери побеспокоиться не захотел, сына рад был поскорее отослать неизвестно куда…
— «Неизвестно куда» — это дом твоих родных, — спокойно напомнил Виктор Викторович. — Кстати, Нина Михайловна — прекрасный человек.
— Дело не в этом. Посмотри, как он жил там! Ты ведь читал письма его: стычки, драки, какие-то засады, гранаты. Как только не покалечился!
— Мам, — не выдержав, вмешался Владик, — если бы настоящая граната. А то из бумаги. Сажа в ней…
— Не говори! Не хочу слушать! Посмотри, какой стал худой. Шея в ниточку.
— А по-моему, нормально выглядит, — сказал Виктор Викторович и даже протер очки — получше разглядеть сына. — Возмужал. Окреп. Танюша, ты как находишь?
— У нее только спрашивать! Этих забот ей не хватает!
— Зина, — укоризненно покачал головой Виктор Викторович, — ну на кого ты злишься? Зачем?
— А-а! — махнула рукой Зинаида Аркадьевна. — Тебе лишь бы все тихо было, мирно. Знать ничего не хочешь. Привык за мою спину прятаться. Что вот с Татьяной теперь делать?
— Снова будет поступать… Если захочет.
— Но ведь год пропадает! А у нее такие прекрасные оценки были! В памяти все свежо. Через год, думаешь, легче будет?..
Да, неуютно было в доме.
Когда перед сном Владик пошел умываться, то в ванную комнату проскользнула и сестра. Закрыла дверь на задвижку.
— Я тоже хотела пойти встречать на вокзал, да видишь. — Таня кивнула на дверь. — Одного балла всего не хватило. По химии четверку поставили. И репетитор не помог.
— Что же теперь? — спросил Владик.
— Мама хочет, чтобы санитаркой оформлялась… Все-таки легче, говорят, будет потом поступить.
— Санитаркой… — повторил Владик. — Наверно, не хочешь?
— Нет, нет, — Таня отрицательно помотала головой, — не хочу. А как маме скажешь? Ах, Владик, хорошо тебе. Я бы сто лет согласилась учиться в школе.
— Целый век? Не выдержишь. Надоест. Это старушкой станешь, и все за партой сидеть? Тань, я забыл — тебя старушка из шестьдесят третьей квартиры просила зайти.