Приключения Родрика Рэндома
Шрифт:
Ее любовь стала моим заступником; взгляд смягчился, суля прощение. Она подняла меня с колен и побранила с таким милым огорчением, что я готов был снова нанести ей оскорбление, если бы появление слуги с чайным подносом не помешало моему намерению. Пока нам могли помешать, мы говорили о приближающемся бале, на котором она обещала оказать мне честь и быть моей дамой, но когда чай был убран, а мы остались вдвоем, я перешел к более занимательному предмету и так бурно проявил свои чувства, что она, боясь, как бы я не совершил каких-нибудь сумасбродств, позвонила в колокольчик, призвав свою горничную, и задержала ее в комнате, чтобы помешать моей несдержанности. Я не был опечален этой мерой предосторожности, так как мог невозбранно изъясняться в своих чувствах в присутствии мисс Уильямс, наперсницы нас обоих.
Поэтому я дал волю страстной влюбленности, которая возымела такое действие на нежные чувства Нарциссы, что она преодолела прежнюю сдержанность и удостоила меня самого умилительного признания в ответной любви.
Но тут я не мог себя сдержать, получив столь милые заверения. И теперь она уступила моим ласкам, а я, сжимая в объятиях самое для меня дорогое существо, предвкушал райское блаженство, которое надеялся вскоре испытать. Остаток дня мы провели, предаваясь всем восторгам надежды, которую может внушить пламенная любовь, обмениваясь взаимными клятвами; а мисс Уильямс так была растрогана нашими целомудренными ласками, вызвавшими у нее печальное воспоминание о том, кем она была раньше, что глаза ее наполнились слезами.
Было уже довольно поздно, и я, вынужденный оторваться от моей возлюбленной, заключившей меня на прощанье в нежные объятия, поспешил к себе домой и подробно рассказал моему другу Стрэпу о своем счастье, доставив ему этим такое удовольствие, что слезы брызнули у него из глаз; от всего сердца он вознес к небесам молитвы, чтобы никакой завистливый дьявол не отвел благословенный кубок от моих уст, как это бывало раньше.
Когда я стал размышлять о происшедшем и в особенности об открытом признании Нарциссы в любви ко мне, я не мог не удивиться тому, что она не попыталась осведомиться о положении и денежных средствах того, кого почтила любовью; вместе с этим я стал немного беспокоиться о ее средствах, хорошо зная, что нанесу непоправимый вред существу, почитаемому моей душой самым дорогим, ежели, сочетавшись браком с Нарциссой, не смогу обеспечить для нее подобающее ей место в обществе. Правда, я слышал, когда служил у ее тетки, что отец оставил ей значительную сумму, и говорили также, что она должна унаследовать большую часть приданого ее тетки, но я не знал, насколько она была ограничена завещанием отца в праве распорядиться наследством, и слишком хорошо знал о неожиданном поступке ученой леди, чтобы полагать, будто моя властительница может чего-нибудь ждать от нее. Однако я верил в благоразумие и осторожность моей очаровательницы, которая не согласилась бы соединить свою судьбу с моей, прежде чем не обдумала и не предусмотрела последствий.
Наступил вечер бала, я облачился в костюм, предназначенный мной для самых торжественных случаев, и, выпив чаю вместе с Нарциссой и ее братом, сопровождал моего ангела на бал, где она, во мгновение ока, победила своих соперниц по красоте и вызвала восхищение всех собравшихся. Мое сердце исполнилось гордости по сему случаю, и торжество мое было беспредельно, когда некий нобльмен, весьма известный по своему положению и влиянию в светском обществе, подошел к нам, во всеуслышание удостоил нас высокой похвалы, одобрив нашу грацию в танцах и нашу внешность.
Но эта радость скоро испарилась, когда я заметил, что его лордство настойчиво начал ухаживать за Нарциссой и сказал ей несколько любезностей, которые, на мой взгляд, говорили о его любовном увлечении. Вот когда я начал чувствовать муки ревности! Я боялся могущественности и ловкости моего соперника, его речи меня терзали; когда она раскрывала уста, чтобы ответить, мое сердце замирало; когда она улыбалась, я мучился, как грешник в аду. Я был взбешен его самоуверенностью, я проклинал ее вежливость! Наконец он. отошел от нас и удалился в другой конец зала.
Нарцисса, не подозревая о моей ярости, задала мне несколько вопросов, как только он отошел, но я не ответил, сохраняя мрачный вид, что свидетельствовало о волнении моей души и немало ее удивило. Заметив мое возбуждение, она изменилась в лице и спросила, что меня тревожит, но прежде чем я успел дать ответ, ее брат потянул меня за рукав и посоветовал обратить внимание на сидевшую против нас леди, в которой я тотчас же, к моему удивлению, признал Мелинду в компании с ее матерью и пожилым, джентльменом, мне неизвестным.
— Чорт побери! — воскликнул сквайр. — Мистер Рэндан! Соблазнительная особа! Я бы непрочь… если она не замужем…
Несмотря на свое замешательство, я все же сохранил способность размышлять, достаточную для того, чтобы предвидеть, что моей страстной любви весьма повредит присутствие этой леди, которая, по всем вероятиям, за то унижение, коему я ее подверг, отомстит мне, распуская вредоносные для меня слухи. Потому-то меня и встревожило восхищение сквайра, и некоторое время я не знал, что ответить, когда он спросил, какого я мнения о ее красоте; наконец я принял решение и сказал, что зовут ее Мелинда, что у нее есть десять тысяч фунтов приданого и говорят, будто она выходит замуж за некоего лорда, который отложил свадьбу на несколько месяцев, пока не достигнет совершеннолетия. Мне казалось, что это обстоятельство, мной измышленное, заставит его забыть о ней.
Но я жестоко ошибся. Охотник на лисиц был слишком самонадеян, чтобы отчаиваться в успехе, соревнуясь с любым соперником в мире. Он обратил мало внимания на ее помолвку и сказал с самодовольной усмешкой:
— А может быть, она изменит свое решение! Что с того, что он лорд? Я не хуже любого лорда в христианском мире! И мы еще посмотрим, не подойдет ли ей простой член Палаты общин, имеющий три тысячи годового дохода!
Такое решение весьма меня напугало; разумеется, он скоро должен был обнаружить мои измышления, и, уверенный в благосклонном приеме его искательств, я не сомневался, что в моей любви мне придется столкнуться со всеми препятствиями, которые злонамеренность Мелинды может изобрести, а влияние ее воздвигнуть на моем пути. Эти размышления еще усилили мою скорбь — мое волнение нельзя было скрыть.
Нарцисса настояла на том, чтобы немедленно итти домой, и в то время, как я вел ее к дверям, ее сановный поклонник, провожая ее взглядом, исполненным томления, отвесил ей глубокий поклон, уязвивший меня до глубины души. Прежде чем сесть в портшез, она спросила с огорчением, что со мной такое. А я только и мог ответить:
— Клянусь небом, я сошел с ума!
Глава LVIII
Издав сие восклицание, в ответ на что она вздохнула, я отправился домой в состоянии буйного помешательства и, найдя у себя в комнате догорающий камин, обрушил ярость на беднягу Стрэпа, которого столь сильно ущипнул за ухо, что он взвыл от боли, а когда я отпустил ухо, на лице его выразился такой безумный ужас, что посторонний наблюдатель мог бы лопнуть от смеха.
Правду сказать, я скоро почувствовал, как я обидел его, и попросил прощения за содеянное, в ответ на что мой верный лакей покачал головой и сказал: