Приключения Шерлока Холмса. Мой друг, убийца (сборник)
Шрифт:
– И что же случилось, когда ваш отчим снова уехал во Францию?
– Мистер Госмер пришел к нам домой и сказал, что мы должны пожениться до того, как отец вернется. Он ужасно волновался, даже заставил меня поклясться на Библии, что я всегда буду верна ему, что бы ни произошло. Мама сказала, что он правильно сделал и что это верный знак того, как сильно он меня любит. Он вообще ей нравился, с самого начала, по-моему, даже больше, чем мне. Потом, когда они начали договариваться о свадьбе через неделю, я спросила: а как же отец? Они стали убеждать меня о нем не думать, сказали, что ему лучше узнать обо всем потом. Мама пообещала сама все уладить. Мне это не очень понравилось, мистер Холмс. Конечно, смешно мне просить благословения у отца, ведь он всего-то на несколько лет старше меня, но мне хотелось, чтобы все было честно, поэтому я написала ему письмо в Бордо, где находится французская контора его компании, но прямо в день свадьбы, утром, оно вернулось обратно.
– Значит, вашего письма он не получил?
– Да, сэр. Он уехал в Англию как раз перед тем, как оно пришло.
– Ха! Надо же, как не повезло. Так, значит, ваша свадьба была назначена на пятницу. Церемония должна была состояться в церкви?
– Да, сэр, но мы хотели провести все очень скромно. Сначала венчание в церкви Святого Спасителя рядом с Кингс-Кросс, потом небольшой обед в отеле «Сент-Пэнкрес». Госмер заехал за нами в хэнсоме, но, так как нас было двое, он посадил нас с мамой, а сам взял извозчичью карету, потому что других кебов на улице не было. К церкви мы приехали первые. Потом подъехала карета, и мы стали ждать, когда выйдет Госмер, но он все не выходил. Тогда извозчик спрыгнул с козел и заглянул внутрь, но там никого не оказалось! Можете себе представить, как мы удивились. Извозчик тоже ничего не понимал, потому что видел собственными глазами, как он садился в карету. Это было в прошлую пятницу, мистер Холмс, и с тех пор о нем ни слуху ни духу. Я не знаю, что с ним произошло.
– Боюсь, что с вами поступили очень дурно, – сказал Холмс.
– О нет, сэр! Он ведь такой хороший, добрый, он не мог меня вот так бросить. Он все утро твердил мне, что я должна быть верна ему, что бы ни случилось, даже если нас что-нибудь вдруг разлучит, я должна помнить свою клятву, а он обязательно рано или поздно вернется ко мне. Странно, конечно, что он говорил об этом в день свадьбы, но вы же видите, что случилось.
– Да. Значит, вы полагаете, что с ним произошло несчастье?
– Да, сэр. Я уверена, что он предчувствовал какую-то опасность, иначе не стал бы так об этом говорить. А потом стряслось то, чего он боялся.
– Но вы не знаете, что бы это могло быть?
– Даже представить себе не могу.
– Еще один вопрос. Как к этому отнеслась ваша мать?
– Страшно рассердилась и запретила мне говорить о том, что случилось.
– А ваш отец? Ему вы рассказали?
– Да, и он, похоже, так же, как и я, считает, что произошло несчастье и что Госмер еще даст о себе знать. Он сказал, что незачем было везти меня в церковь и скрываться. Если бы он занял у меня деньги или женился и переписал бы на себя деньги, в этом был бы смысл, но Госмер у меня никогда и шиллинга не взял, говорил, что зарабатывает достаточно. И все-таки что-то ведь произошло! Почему он даже не написал? Я просто схожу с ума, по ночам не сплю… – Она вытащила из муфты платок, закрыла лицо и расплакалась.
– Я займусь этим делом, – Холмс встал с кресла. – Уверен, что смогу прояснить ситуацию. Теперь заботы лягут на мои плечи. И мой вам совет: попытайтесь забыть о мистере Госмере Эйнджеле, пусть он исчезнет из вашей памяти так же, как исчез из вашей жизни.
– Значит, вы считаете, что я его больше не увижу?
– Боюсь, что так.
– Но что с ним случилось?
– Предоставьте решение этого вопроса мне. Теперь мне необходимо его точное описание, и я хочу увидеть его письма.
– В последней «Санди Кроникл» я дала о нем объявление, – сказала она. – Вот вырезка и вот четыре письма от него.
– Благодарю вас. А ваш адрес?
– Камберуэлл, Лайон-плэйс, дом 31.
– Адреса мистера Эйнджела вы не знаете. А в какой организации работает ваш отец?
– «Вестхауз и Марбэнк» на Фенчерч-стрит. Это крупный импортер кларета {32} .
– Спасибо. Больше вопросов у меня нет. Оставьте письма у меня и не забудьте мой совет. Переверните эту страницу своей жизни и никогда больше не возвращайтесь к ней.
– Вы очень добры, мистер Холмс, но я не смогу так. Я буду верна Госмеру и буду его ждать.
32
…кларета… – Кларет – легкое сухое вино. В Англии кларетом называют красное вино из французского города Бордо – центра виноделия и виноторговли – или любое другое вино, соответствующее ему по цвету и консистенции. Англ. claret от ст. – фр. claret – прозрачный, чистый.
Несмотря на нелепую шляпу и простодушное лицо, наша посетительница вызвала у нас уважение. Она положила небольшую связку бумаг на стол и ушла, заверив нас, что придет по первому зову.
Шерлок Холмс несколько минут сидел молча, по-прежнему держа перед собой сложенными кончики пальцев, вытянув ноги и задумчиво глядя в потолок. Потом взял с полки старую прокопченную глиняную трубку, свою лучшую советчицу, зажег ее и, окутав себя густым сизым дымом, откинулся на спинку кресла с совершенно отстраненным лицом.
– Весьма интересная особа эта девица, – наконец проговорил он. – Намного более интересная, чем дело, с которым она к нам обратилась, кстати, весьма заурядное. В моей картотеке вы найдете как минимум два сходных случая: Андоверское {33} дело 1877 года и прошлогоднее происшествие в Гааге {34} . Сама идея стара, хотя кое-какие детали для меня неожиданны, но вот за самой девицей наблюдать крайне интересно.
– Похоже, вы разглядели в ней много такого, что осталось невидимым для меня, – заметил я.
33
…Андоверское… – Андовер – есть два города с таким названием: один в Англии, в графстве Хэмпшир, другой – в США, в штате Массачусетс. Какой из них имеется в виду, из контекста понять невозможно.
34
…в Гааге… – Гаага – город в Нидерландах.
– Не невидимым, а незамеченным, Ватсон. Вы не знали, на что смотреть, поэтому проглядели все самое важное. Я так и не научил вас понимать, какое огромное значение имеет вид рукавов и ногтей больших пальцев, вы так и не выучили, что шнурки – это настоящий кладезь информации. Вот что вы узнали об этой женщине по ее внешности? Опишите ее.
– Ну, пепельно-серая широкополая соломенная шляпа с кирпично-красным пером. Жакет у нее черный, украшенный черным бисером, по краю вышитый орнамент, тоже черный. Платье темно-коричневое, даже темнее кофейного оттенка, с небольшой пурпурной плисовой отделкой у шеи и на рукавах. Перчатки сероватые, протертые на указательном пальце правой руки. Обуви ее я не заметил. Да, у нее небольшие круглые свисающие серьги. В общем она производит впечатление простой девушки без особого вкуса, привыкшей жить небогато, но и ни в чем не нуждающейся.
Шерлок Холмс захлопал в ладоши и засмеялся.
– Браво, Ватсон. Вы просто молодец. Правда, все важные детали вы пропустили, но основы моего методы все же усвоили, к тому же у вас изумительно развито чувство цвета. Друг мой, никогда не доверяйте общему впечатлению, сосредоточьте внимание на мелочах. Я всегда в первую очередь обращаю внимание на рукава женщины. У мужчин лучше сначала смотреть на колени. Вы заметили, что у нашей посетительницы рукава отделаны плисом. Этот материал прекрасно сохраняет любые отпечатки. Двойная линия чуть выше запястья, в том месте, которым машинистки опираются на край стола, видна превосходно. Ручная швейная машина оставляет похожий след, но только на левом рукаве на наружной стороне запястья, а не прямо посередине, как было в данном случае. Глядя на ее лицо, я заметил на переносице следы от пенсне. Тогда-то я и сказал о близорукости и печатанье на машинке, чем немало удивил ее.