Приключения в приличном обществе
Шрифт:
– Человек - существо общественное, - продолжал я нести околесицу.
– Общество для него существенно, вот.
Мы помолчали. Кажется, я ее озадачил. Собственно говоря, физических неудобств от своего состояния я не испытывал. Свежий кусок прошлого, пропавший по чьей-то вине, конечно, тревожил меня. Да была еще, правда, боязнь показаться смешным или сумасшедшим.
– Регресс, - вздохнула она.
– Ты сказала: регресс, - напомнил я, чтоб не вздумала взять это слово обратно.
– А теперь объясни, к чему это слово относится.
– Частью твоего сознания, Дима...
–
– Частью твоей памяти, личности владею я, - продолжала она, уловив, может быть, в моих глазах искру разума. Хорошо. Обсудим этот абсурд.
– Я не знаю, как это произошло. И продолжает происходить. Ты - все меньше становишься. Я - все больше. Ты теряешь себя, я тебя приобретаю. То, что помню и знаю я, не помнишь ты. И наоборот. К тебе это слово относится - регресс. И каждый день мы тем только и занимаемся, что пытаемся разобраться с этой проблемой.
Лучше бы мы сексом занялись. А идейка занятная. Мне тут же пришло в голову, как бы переселиться в нее полностью и совокупиться с кем-нибудь. Я попытался остатками своего Я вообразить себя дамой. Не получилось. Переселиться и полюбопытствовать. А потом обратно сей же момент.
– Беда в том, что сегодня ты теряешь чересчур стремительно.
– А нельзя ли ускорить этот процесс?
– сказал я, тщательно пряча свою заинтересованность.
– Зачем?
Я не сказал ей, зачем, и возвращаться к вопросу не стал, решив не торопить события. Действительно, зачем? Раз оно и так все течет в нужном направлении.
– Ты какой-то сегодня ребячливый, - пожурила она, да я и сам это чувствовал.
– Хорошо, - сказал я, становясь серьезным.
– Ты - это я. Но кто эта женщина - Ева? Вам там не тесно двоим?
– Нет, не тесно. Я... ты нашел этот домик пустым. Я не чувствую рядом чужого присутствия. Но подозреваю: то, что скачивает твое сознание - где-то во мне. В Еве.
Как это происходит? За счет чего? Должен быть путь, по которому оно движется. Должно быть то, что толкает на этот путь и приводит в движение... Я не знаю. Я не ощущаю даже пробелов в памяти. Просто в какой-то момент появляется новый фрагмент, как если бы что-то припомнил. Вот, - она взбодрила подушечкой пальца стопу бумаги.
– В Интернете полно ерунды. Распечатано самое интересное. Почитать хочешь? Помнишь буквы?
Я протянул руку за бумагами, взял их. Зомби, сбежавшие клоны, искусственный интеллект. Амнезии, врожденный идиотизм, внезапные преображения личности. Ведовство, происки дьявола и спецслужб.
– Нет ли чего о чревовещании почитать?
– спросил я.
– Очень хочется о чревовещании.
Она не откликнулась. Наверное, подумала, что я шучу. Да я и вправду шутил.
Однако тут же в моем уме пронеслись различные варианты, один фантастичней другого, как к своей выгоде можно это психическое чудо использовать. Двое в одном. Нет, что это я... Наоборот. Психическое поле, чьим-то внушением и вмешательством - происками внеземного происхождения?
– поделенное между нами в произвольной пропорции. Можно со сцены показывать фокусы. Разыгрывать друзей. Или податься в бизнес, политику, криминал. Шпионаж?
Я даже вскочил и забегал по кабинету, пытаясь сформулировать достаточно четко то, что легким вихрем вертелось в пустой башке. Что-то вертелось... вертелось.... Но что, я ухватить никак не мог. И сейчас не могу.
– Только не втягивай нас в spy-story, - сказало Ева.
– Ах, и это мы уже обсуждали с тобой?
– Увы.
А о сексе? Нет. Не буду спрашивать. Я приуныл, глядя на тень от оконной рамы, распятую на пыльном полу.
Подошел к окну, открыл створку. Солнце, одетый в лохмотья сад. Отсвистело, отшелестело лето. Желтый осенний ветер гулял в голых ветвях. Вороны каркали да перепиралась пара котов, время от времени раздавался пронзительный визг, словно скрипку настраивали.
– Проголодался, наверное, - сказала Ева.
– Пора тебя покормить. Спустимся? Или сюда принести?
Что это она за мной ухаживает? Право же, я не маленький. Сам ем.
– Неси, - сказал я.
Она ушла и вернулась минут через десять, в течение которых я пытался припомнить, как называется эта еда... Крылышко... Ножка...
Она внесла колбасу.
– Кухарки у нас с тобой нет, а готовить мы не умеем, - сказала она, извиняясь за колбасу.
Это ж я научил ее говорить и действовать. Лучше бы готовить научил.
– Кто ее покупает, ты?
Какая-то кошка, задрав мордочку, тактично ждала, пока и на нее обратят внимание.
– Ты, я. Эту купила я. Или купил? Как предпочитаешь?
– Как знаешь, - сказал я, жуя. И тут же спросил, пользуясь случаем.
– Ну и каково же быть женщиной?
– Знаешь, не очень. Какие-то рези, регулы.
– А мы не спали с тобой?
– Эта мысль, что загостилась в голове, вылезла таки наружу.
Она покраснела. С чего бы? Я ж не краснел.
– Идиот. Не забывай, что я твое ближайшее Я. Подобного инцеста не было и не будет.
Все время выпадает из головы, что теперь я един в двух лицах. Я в моем лице и в лице этой девицы. Ее лицо выражало досаду.
– Ах, извини, - сказал я.
– Ничего. Тут названивала одна дамочка. Машей звать.
Мимо, Мнемозина. Никакой Маши я не помнил.
– Позвонила - и?
– И приехала с твоего разрешения. Привезла аспирин.
– Мы спали?
– Еще как. С этой хорошенькой Машей вы так сплелись...
– Как? Сплелись?
– Самым тесным телесным образом.
Не помню. Жаль.
– Кто еще интересовался мной?
– спросил, вспомнив о мэре.
– Мэр. Меня ты представил как секретаршу. И пообещал, что на решающем этапе его поддержишь.
– А когда этап?
– В ноябре. Ещё из Дворянского Клуба заезжали. Относительно серебра.
Эти своего не упустят.
– И?
– И мы отдали им всю посуду. Видишь, на чем едим.
Да. Пластиковые тарелочки. Удобно, по крайней мере. Не надо посуду мыть.
Я вспомнил о своих намерениях найти телефон психиатра. Позвонить ему, проконсультироваться. Без помощи медицины нам все равно не обойтись. Возможно, в его Саду уже есть и такие?