Приключения в стране львов
Шрифт:
Чтобы уяснить происходящее, вернемся немного назад, к 31-му числу августа месяца 1880 года. Это было как раз за четыре месяца до начала нашего рассказа.
В семь часов вечера на станции Монервиль (первая остановка после Эстампа) остановился пассажирский поезд. Из него вышли семеро охотников-парижан в полном охотничьем снаряжении: в сапогах, гетрах, с поясами, ружьями и сумками — все, как полагается. У каждого из этих столичных немвродов было, как водится, по легавой собаке. Милые песики, радуясь свободе после собачьего вагона, в котором они, протестуя, выли два часа подряд, весело лаяли и прыгали. Они понимали, что предстоит охота, потому что их господа вырядились в охотничьи доспехи, которых не надевали уже месяцев семь.
Да. Завтра утром, с восходом солнца, назначено открытие охоты. Люди рады не меньше собак. Рады вдвойне.
Во-первых, потому что завтра 1 сентября — открытие сезона, а во-вторых, потому что произойдет это в Босе, местности, изобилующей куропатками, где хороший стрелок может выказать все свое искусство.
У станции дожидался громадный шарабан, запряженный парой крепких першеронов. Охотники уселись в него вместе с собаками, возница в блузе щелкнул бичом — и солидный экипаж покатился по дороге.
В пути охотники весело беседовали. Темой служило, конечно, предстоящее торжество. Шесть, километров от станции до деревеньки С. проехали совершенно незаметно.
Расспросили, между прочим, и возницу, краснощекого крестьянского парня из местных, и пришли в восторг от его сообщений. Уже лет девять, с самой войны, не было такого изобилия куропаток и зайцев. В прошлую среду парень делал вместе с самим помещиком обход имения и видел более сотни стай, а фермеры и их работники говорили ему, что на самом деле наберется втрое больше.
Допуская даже значительное преувеличение и хвастовство со стороны парня, очень довольные охотники заранее предвкушали успех. Возбуждение их достигло апогея, когда шарабан подъехал к премиленькому домику и остановился у крыльца.
Домик был современной постройки, совершенно простой, без всяких архитектурных претензий, но просторный, вместительный, с прекрасной планировкой и чрезвычайно комфортабельно обставленный.
Сезон охоты можно было провести в нем со всеми удобствами.
Услыхав стук экипажа, с гамака из волокон алоэ, подвешенного под липами, навстречу гостям поднялся молодой человек, лет тридцати с небольшим. Это был владелец охотничьего дома.
— Андрэ!.. Андрэ Бреванн!.. Здравствуйте, Андрэ!.. Здравствуйте, радушный хозяин!
Гости с шумом устремшись к нему, собаки с громким лаем понеслись по клумбам и грядам.
Компания мужская, все свои, — следовательно, церемонии отброшены.
Хозяин радушно и приветливо, но совершенно просто, без всяких светских условностей, пожал протянутые ему руки. Он одет в синюю фланелевую блузу, в полотняные штаны и в высокие сапоги из желтой кожи. Просто, даже чересчур просто, — дескать, чем богаты — тем и рады. Не взыщите, мол, каков уж есть.
Обед был готов к приезду гостей, обед хоть и полевой, спортсменский, но рассчитанный на гурманов. Готовила его Софи, великолепная стряпуха, знающая свое дело.
Суп стоял уже на столе, а все прочее жарилось, варилось, пеклось, кипело и бурлило, дожидаясь своей очереди.
— За стол, господа! Пожалуйте!
Гости расселись в просторной столовой, где все стены увешаны разнообразными трофеями, добытыми хозяином во всех пяти частях света.
И парижане, приехавшие поохотиться за скромной куропаткой, начинают восторгаться слоновьими клыками, рогами лосей и карибу, буйволов и носорогов, чешуей ящериц, шкурами львов, тигров и леопардов, чучелами гигантских и микроскопических птиц, одеждою и утварью дикарей, головными уборами из перьев, ожерельями из когтей и зубов, разными амулетами, раскрашенными веслами, оружием и проч. Все это убранство придавало маленькому деревенскому домику известный колорит.
Не будем подробно описывать вкусный обед и излагать разговор охотников. За столом компания просидела больше трех часов. У Андрэ Бреванна был винный погреб, доставшийся ему от дяди-миллионера, крупного арматора и большого гурмана. Разумеется, Андрэ не поскупился для гостей, и когда все стали наконец расходиться, прощаясь "до завтра", то один из них произнес:
— Завтра!.. Да ведь оно уже сегодня.
Но в семь часов утра, в походный час, все были снова в сборе в столовой, хотя и чувствовали себя невыспавшимися. Подан был легкий завтрак. Наскоро закусивши, восемь охотников весело рассыпались по равнине, каждый в сопровождении егеря, нагруженного запасными патронами.
Андрэ, не боясь преувеличений, сам объявил своим гостям накануне за обедом:
— Дичи так много, что вы будете стрелять почти без перерыва.
Прошло полчаса. Охотники усердно бродили по лесу. Странно: не раздалось еще ни одного выстрела. Не взлетело до сих пор ни одной куропатки.
Андрэ не знал, что и думать.
Прошел час. Ничего! Взлетели, правда, несколько одиночных куропаток и малые стаи перепелок, штуки в две-три, но и только. По ним, конечно, били. Но где же обещанные громадные стаи? Стало быть, охотников обманули?
Дичи нет. Сказать правильнее: ее уже нет. Она исчезла дня три тому назад. Охотничьи угодья Андрэ подверглись нашествию браконьеров, которые истребили все живое. А он так хотел доставить удовольствие своим приятелям!
Браконьеры нагрянули целой шайкой и переловили куропаток сетью. Этот способ чрезвычайно губителен для дичи.
Сеть протянули над долиной и в два приема поймали не меньше трех тысяч куропаток.
Такие случаи нередки. Владельцы охотничьих угодий много терпят от браконьеров и боятся их ужасно.
Будь Андрэ один, он отнесся бы к инциденту спокойно, но своих гостей он положительно не знал, чем утешить. Уж очень было им обидно записываться в горе-охотники. С досады они обрушились на жаворонков и погубили их несколько десятков.
Завтрак был назначен в половине двенадцатого, но уже в десять часов все вернулись в дом. Грустно было смотреть на принесенные ими мелкие трофеи: куропатка, заяц, три перепелки и штук сорок жаворонков. Охотники горько жаловались и проклинали судьбу.
Сам хозяин во время охоты не сделал ни одного выстрела. Чтобы утешить гостей в их совершенно оправданной печали, он прибегнул к неизменному средству — угостил их самыми лучшими винами из своего погреба. Средство великолепно подействовало и послужило прелюдией к многочисленным кушаньям, изумительно приготовленным поварихой Софи, которая на этот раз превзошла самое себя. Благодаря изысканным яствам и чудным винам, настроение гостей существенно переменилось к лучшему. Досада от неудачной охоты улетучилась. Головы разгорячились. Тон разговора из минорного перешел в мажорный.