Приключения вампирши Элеоноры
Шрифт:
Девушка продолжала стоять на месте, обхватив себя за плечи. Она подняла свои глазищи и произнесла голоском благовоспитанного ребенка:
– Мне холодно, позвольте мне войти, пожалуйста!
– Заходите, у нас тут тепло и не соскучитесь. А чего это такая красивая девушка одна ночью и без охраны, может, с кем разобраться надо, так вы только скажите, мы это без проблем!
Девушка направилась по дорожке прямо к настежь открытой двери веранды. Ее ножки в ажурных черных колготках, обутые в изящные туфельки на шпильках, почти не оставляли следов на снегу, а тоненький слой льда, покрывавший лужу, под ней не
– Напарник, смотри, какого я гостя привел!
– Подожди, а вдруг, это шеф нас так проверяет, а потом огребем по первое число!
– Да брось ты, вытаскивай лучше свой коньяк из заначки, как будто я не знаю, что ты с ним не расстаешься!
Вблизи неожиданная гостья оказалась еще симпатичнее. Таких девушек "солдатам мафии" видеть еще не приходилось, ну, разве что, рядом со всякими важными людьми, которые иногда приезжают к шефу. А насчет того, чтобы вот так, запросто провести время с одной из них, нет, о таком они даже и не мечтали. Шикарная куколка, слов нет, вот только замерзла там, на улице, холодом от нее тянет, просто как из морозилки. Ничего, отогреется, а в такой компании остаток дежурства пройдет очень даже весело, будет потом, чем похвастаться…
Это была последняя связная мысль в жизни двух бывших лохотронщиков. А, может быть, и вовсе самая последняя.
Ночь продолжается
Они стоят передо мной, неподвижные как истуканы. Все, что они теперь могут – это изумленно таращиться и удивляться тому что они не могут ни двинуться с места, ни произнести ни единого звука. Я улыбаюсь им, а на безмолвный вопрос в их глазах с удовольствием отвечаю:
– Кто я? Ваша судьба, лохотронщики. Считайте, что она вас настигла.
У меня за спиной в соседней комнате слышится какая-то возня, шум драки, которая быстро стихает, потом мимо меня проходит Валера, держа на руках девочку, с головой закутанную в его куртку. За ними спешит Толик, который поддерживает под руку худенькую блондинку в шелковом домашнем халатике. Я на секунду поворачиваюсь к ним:
– Подождите меня в машине, я сейчас.
Мы остаемся одни. Я старательно копаюсь в памяти двух бывших лохотронщиков, извлекаю оттуда и показываю им то, о чем они очень бы хотели забыть навсегда. Но забыть у них уже не получится.
– Ладно, приступим. Иди сюда, вот ты, гипнотизер-любитель, психолог недоучившийся. Нравилось, значит, когда добровольно денежки выкладывают. А вот теперь добровольно иди ко мне!
Он изо всех сил сопротивляется, но потом медленно, шаг за шагом, начинает двигаться в мою сторону. У него находятся силы повернуть голову к напарнику, пошарить глазами вокруг себя и даже пробормотать что-то про килограммовую свечку, которую он поставит в случае своего чудесного спасения. Некоторое время я думаю о том, насколько они, прижатые к стенке, отличаются от тех, какими были в родной среде, уверенные в полной безнаказанности.
А потом я уже ни о чем не думаю. Жизнь горячим потоком льется в меня и мне хорошо, мне просто прекрасно. Наверно, нечто похожее испытывает пересохшая земля в цветочном горшке, которую наконец-то удосужились полить. Первые капли не впитываются в нее, а некоторое время лежат на поверхности как серебристые шарики… Совесть,
Так, а теперь ты, иди сюда, да-да, ты, с честными глазами. И поторопись, у меня не так уж много времени! Что значит не хочу; в твоей беспроигрышной лотерее тоже не все хотели участвовать. Нет, не надо мне твоей машины, а квартира и вовсе без надобности…
Внезапно я чувствую, что кроме меня в доме кто-то есть и этот кто-то совсем близко. Но сейчас во мне очень мало от человека. Не выпуская свою жертву, я отпрыгиваю в сторону, принимаю самую угрожающую позу и издаю что-то, похожее на шипение рассерженной кошки. Кто там еще хочет отобрать мою добычу?
Но передо мной стоит Сергей, и он с ужасом и изумлением наблюдает все происходящее. Я застываю и смотрю на него в упор. Смотри, вот она я, больше похожая на опасного дикого зверя, чем на женщину. Да, я прекрасно это понимаю, но сейчас мне нравится быть такой. А это моя добыча, видишь, что я с ней делаю? Да, так я поступаю с ними со всеми, для меня это пища, иначе я не могу существовать. Понял, наконец, с кем связался? А ты надеялся, что я сказки тебе рассказывала? Смотри, ты этого хотел. Ну, что, я тебе все еще нравлюсь? Для пущего эффекта я пачкаю ладонь в крови, стекающей у меня изо рта, и размазываю себе по лицу. И как я тебе? Но в ответ я слышу совсем не то, чего ожидала. Сергей отчаянно кричит:
– Ты ничего не понимаешь! Я люблю тебя! Любую, слышишь?! Ты хорошая, ты на самом деле самая лучшая!
Он подходит ко мне и достает из кармана носовой платок. Он хочет вытереть мне лицо сам, но я отбираю у него платок и подхожу к умывальнику. К счастью, вода там есть.
– Пойдем, а то наши заждались уже в машине.
Я умываюсь, а потом прохожу в соседнюю комнату. Надо срочно найти что-нибудь из одежды: кружевной топик насквозь мокрый (и когда я научусь, наконец, есть аккуратно?) юбка тоже вся в пятнах; нет, в таком виде нечего и думать, чтобы выйти из дома, и перепугаю всех и машину перепачкаю. А кровь, между прочим, не отмывается; кому, как не мне, это знать…
Как правило, в заброшенных домах можно найти много разных вещей, которые хозяева оставляют за ненадобностью. Первое, что бросается в глаза, это платяной шкаф. Надо же, древность какая: занимает собой четверть комнаты да еще вдобавок покрашен коричневой масляной краской. Посмотрим, что там внутри: так, половички, тюлевые занавески, которые расползаются от одного прикосновения, полная сумка аккуратно сложенных чулок в рубчик, наполовину распущенная кофта – нет, ничего подходящего. На вешалке мужское пальто, военная форма… А вот какие-то женские одежки, я их быстро перебираю и обнаруживаю темненькое платье старушечьего фасона. Ничего, сойдет, размер подошел, остальное сейчас не так важно. Я быстро стаскиваю с себя топик с юбкой и влезаю в свою находку. От платья пахнет смесью нафталина, какой-то мази и старого отсыревшего дерева. Сергей оглядывает меня с ног до головы и буквально сгибается пополам от смеха.