Приключения Василисы, или Как Царевна-лягушка за счастьем ходила

Велесова Светлана

Тонас, увидев, как они с Лией волочат останки по земле, передал свою лопату Славию, отобрал у них мешок и перекинул себе за спину.

– Так дойдем быстрее.

– Я люблю тебя. – Лия чмокнула супруга в мокрый нос.

Славий зашагал вперед, да так быстро, что им пришлось догонять его бегом, иначе бы не успели и потеряли среди сосен.

– Кажется, кому–то не нравится, что ему запретили доступ к твоему телу, – шепнула Лия ей на ушко, – но по–другому никак нельзя, вы ведь не женаты.

Лисса покраснела и была рада, что на дворе ночь. Она подозревала,

что так будет. Недаром Тонас всю дорогу с ехидной ухмылочкой поглядывал то на нее, то на воеводу. Вот только если выбирать между поцелуями и использованием Славия вместо подушки, она бы, не раздумывая, выбрала второе, да и парень, похоже, тоже проголосовал бы за подушку, так как постоянно зевал и тер глаза, чтобы не уснуть на месте.

Наконец в просвете деревьев показались кованые оградки, за ними поросшие кустами дикой ежевики, почти сровнявшиеся с землей могилы. Покосившиеся, полуразрушенные от времени каменные надгробия со стертыми датами и именами, которые уже нельзя было прочесть.

– Это оно? – Славий воткнул лопаты в землю.

Тонас поставил рядом мешок с останками, и все оглянулись на нее.

Лисса нашла взглядом призрака, застывшего у одной могилы.

– Ты знал его? – Подойдя, девушка встала на колени и стала снимать со старого камня мох, чтобы прочесть руны на надгробии. Но сделала только хуже: от старости камень начал крошиться, и надпись почти осыпалась. Призрак долго молчал, а когда заговорил, в его голосе звучало великое почтение к почившему здесь мертвецу.

– Это мой учитель. Он умер задолго до нашествия варваров. Но я до сих пор помню все его наставления. Достойнейший был человек. Если можно, закопайте меня здесь. Это будет честью для меня.

– Как скажешь. – Лисса встала, отряхнула руки ото мха и грязи и повернулась к спутникам, ждущим конца переговоров. – Он хочет, чтобы его похоронили здесь.

– Здесь так здесь. Мне без разницы. – Славий взялся за лопату, подошел к Лиссе и отодвинул в сторону. – Отойди, а то в яму свалишься.

Лисса отошла. В яму она хотела меньше всего на свете. На ее место встал Тонас, и работа закипела. Вернее, зачвакала. Комья грязи вытаскивались наверх с громким противным звуком, а затем летели в кучу, которая под ливнем оползала обратно в яму, наполняя ее жижей.

Славий сквозь зубы матерился, Тонас хмыкал, а Лию осенило:

– Василиса, а какие именно молитвы нужно спеть, чтобы душа призрака отошла в вечные чертоги?

– Я научу, – тут же оживился жрец, словно это не его упокаивать будут. – Там немного – всего шесть псалмов.

Как радостно он об этом заявил. И улыбка заискивающая, словно приготовил пакость, а Лисса в нее со всего размаху вляпалась.

– Всего шесть? – подозрительно осведомилась девушка.

Призрак активно закивал головой и заулыбался еще шире:

– Ты не пугайся, их легко запомнить.

– Да ну? И сколько в псалме строчек?

– О чем спор? – Тонас выбрался из ямы передохнуть. Славий остался, только оперся на лопату, чтобы иметь хоть какую–то опору.

– О том, что молитв много

и я вряд ли все запомню, – пожаловалась Лисса деду.

Тот понимающе хмыкнул:

– Это да. Память девичья, она такая. Обиду будет помнить долго, а нужные вещи забудет через пять минут. А ну–ка, жрец, быстренько напугай нашу Василису, чтоб она от всей души захотела отправить тебя на небо.

– А–а–а! – завопил жрец ей в ухо.

От неожиданности Лисса шарахнулась в сторону, налетела на оградку и сползла по ней на мокрую траву, обдирая о торчащие прутья рубашку и царапая кожу.

– Идиот! – завопила она в ответ, едва оправившись от испуга. – Так и заикой стать можно.

– Зато ты на меня злишься, и есть шанс, что все запомнишь.

Призрак довольно улыбнулся, протянул ей руку, чтобы помочь подняться, опомнился, что он мертвый, и завис в паре метров, наблюдая, как она встает и осматривает порванную во многих местах рубашку.

– Ужас, я так разорюсь на одной одежде. За сутки вторая рубашка безнадежно испорчена.

– Ничего подобного. – Тонас развернул ее, провел руками по спине, и она почувствовала, как сразу перестало дуть в дырки. От удивления перекрутила край рубашки вперед, чтобы полюбоваться на ровное полотно.

– Спасибо, Тонас. Я бы, конечно, их зашила, но так намного лучше.

Дед расплылся в довольной улыбке и вернулся к прерванной работе, а они с бабушкой, спасаясь от проливного дождя, устроились под раскидистой елью и под монотонное бормотание жреца стали учить молитвы.

Лия запоминала слова сразу, и голос у нее был хороший, а вот она…

Славий снял рубашку и замотал уши, чтобы не слышать, как она поет. Понимая, что бабушка поет лучше, девушка предложила спеть отходную одной Лие, но призрак уперся, заявив, что ему плевать на то, что у нее нет голоса. Главное, от ее пения он уже видит вечные чертоги. Лисса обиделась, и на вопрос Тонаса, почему замолчала, пожаловалась, что призрак над ней смеется. Дед, узнав причину, сложился пополам от хохота и сполз в яму, плюхнувшись прямо в жижу. Славий зажевал рукав рубашки, чтобы не ляпнуть лишнего. Лисса оценила его старания сдержать смех и немного остыла. Какой умный мужик пошел, знает, когда надо вставить слово, а когда лучше дать женщине перебеситься.

– Ты не пой, а читай стихи, – посоветовала Лия.

– Отличная идея, – поддержал жену дедуля. – От стихов не так болят уши. А то еще полчаса, и я сам уверую в того бога, которому вы хвалу поете.

– Перестань зубоскалить. Лучше копайте, а то торчим здесь уже невесть сколько, а у вас яма по колено.

Мужчины вернулись к прерванной работе, а они – к учению. Гроза медленно стихала. Без вспышек молний стало совсем темно, и Тонас, испросив через Лиссу разрешения у призрака, зажег по углам оградки магический свет. Они уже выкопали яму по пояс, осталось еще столько же. Но усталость брала свое, и дело продвигалось медленней, чем хотелось. Не волновался только жрец. Он был так возбужден предстоящим вознесением, что неудобства людей его не волновали.