Приключения Ведуньи

Велимера

Я смотрела на доставшуюся мне тему, как когда-то смотрела на впервые увиденного живого динозавра. У нас вводный курс кибермеханики, так что у всех темы буквально элементарные, да и чисто теоретические. А у меня - “Социальная адаптация андроида”! Практическая! Да еще ни одного андроида не удавалось сконструировать работоспособным, не говоря уже о его адаптации! Ладно, допускаю, отец сделал его. Но почему я? Не консилиум психологов и кибермехаников, а я? Это нормально вообще?

После пар я побрела пешком к отцу в лабораторию. Он - живой образец научного гения. Работая в захудалом НИИ, создал полноценный искусственный интеллект, но скрывал это. А десять лет назад, когда Эбола скосила большую часть населения планеты, не добравшись лишь до северных районов только благодаря

суровой зиме, он развернулся по полной. Вживив свое изобретение себе же в мозг, он объединил остатки человечества под своим контролем. Теперь мы живем в гармонии с планетой, полумиллиардное население берет ровно столько, сколько планета может дать без вреда для экосистемы. Технологический скачок позволил не только синтезировать из одной молекулы сотни таких же, но и то, что всегда казалось несбыточным - путешествия во времени. И все, все до последнего квадратного метра под его контролем. Сейчас он почти не выходит из лаборатории, потому что для обработки такого количества информации ему необходимы мощности внешних процессоров. И, если честно, я не особо-то и рада такому. Да, я дочь одного из самых влиятельных людей, перевоспитавшего человечество. Но он пожертвовал ради этого всем, что имел. Мы с Велесом первые пару лет вообще росли, как сорняки в поле, опекаемые только периодически. Не то, чтобы нас забросили. Просто родители были слишком заняты обустройством всего, что требовало обустройства, изобретения отца посыпались на нашу цивилизацию, как из рога изобилия. Велес такой же - ничего ему не надо, только бы покопаться в отцовских чертежах. Это я в нашей семье гуманитарий, блин…

Это мир технологий. Мир умных домов со встроенными дворецкими, подающими чай и вытирающими пыль гибкими пластиковыми щупальцами, вырастающими из стен, мир движущихся тротуаров, летающих машин и белого пластикового покрытия вместо асфальта, на котором, впрочем, можно рисовать маркерами. Белый, блестящий, как игрушка, мир. Красивый, чистый, свежий. Лучше, чем прежний.

– Здравствуй, Борис, - поздоровалась я с кибером-вахтером.

– Здравствуйте, Ведунья, - он приподнял на меня голову от журнала, - вы к Олегу Егоровичу?

– Да, а мама здесь?
– приложив к сканирующему экрану ладонь, я вежливо поставила ноги на пару секунд на очищающий коврик.

– В биолаборатории, - лаконично ответили мне.

Огромный холл Исследовательского Института имени Попова всегда мне нравился. Из-за белых мягко фосфорецирующих стен, забитых аппаратурой, плавно переходящих в высокий потолок, помещение казалось бесконечным. Когда Институт только построили, а отец с мамой тут пропадали сутками, мы с Велесом, еще школьники, приходили сюда. Вроде, и под присмотром, и поиграть есть где. Мы тут даже на велосипедах катались.

Приглашающе распахнулись двери лифта справа от меня. Ага, значит, папа в мамином “царстве”?

Стоило только войти в округлую, узкую, максимум, на двоих кабину - двери съехались, не оставив и тоненькой трещинки между створками. Я привычно повернулась спиной туда, откуда вошла. Поначалу кружилась голова - все белоснежное, светится, до ужаса статичное, ощущение подъема или спуска сводило с ума. А теперь уже привычка, что поделать…

Передо мной абсолютно бесшумно разошлись в разные стороны створки двери. Небольшой холл, заставленный растениями в горшках и кадках. Но это не зимний сад, это опытные образцы, которым нужно подрасти. Те, что нетоксичны, разумеется. Влажная духота и температура ровно двадцать пять и пять по Цельсию, чтобы всем было хорошо. Всем, кроме меня. Всегда подташнивает тут, поэтому холл я проскочила без малейших задержек. Вот мамин кабинет. Не лаборатория, конечно, хотя ее видно через панорамные окна - помещение не меньше холла на первом этаже, раскинувшееся под окнами, заполнено столами разной высоты, и стулья есть далеко не рядом с каждым. И пяток людей в белых халатах бродят среди буйной пышной зелени, осматривая, описывая, прививая, поливая, удобряя…

Мама сидела на краешке своего стола, прикрыв глаза и мечтательно-ласково улыбаясь, отец застыл в ее кресле, прижимая ее узкую ладонь к желтоватой

щеке. Смутившись, я сделала шаг обратно в холл и стукнула костяшками пальцев по стене.

Вздрогнув, мама слезла со стола и направилась ко мне.

– Я видела отчет, - запричитала она, крепко меня обнимая, - Федосеева этого надо на удобрения пустить! Ты в порядке? Давай я тебе локти биоклеем?..

– Мила, время на это еще будет, - повернувшись к столу, отец приложил руку, на ладони которой имелось коннект-устройство, к контактной панели. Я привычно отвела взгляд от крупного разъема на его шее, напомнившего старый фильм с Киану Ривзом, - Ведунья, поближе.

Ну, это еще одна издержка - он говорит, в основном, так, как обычно отдает команды киберам. Не всегда, разумеется.

Мама все не отпускала меня, так что мы вместе с ней подошли к столу, а из пола, послушные электронному приказу отца, появились два пластиковых стула.

– Жертвовать ныне живущими я не собираюсь, так что материал для андроида, - я невольно покрылась мурашками от его будничного тона, - тебе сначала предстоит раздобыть. Чтобы не было временного конфликта, это будет седьмое марта тысяча девятьсот девяносто шестого, город Грозный. В этот раз никого и ничего искать не надо, я сам запрограммирую ковчег, так что ты появишься рядом с объектом за полминуты до его смерти. Ведунья, ты понимаешь всю важность?
– я кивнула. Если я спасу его от предназначенной пули, но не уберу из того времени, в котором он должен умереть, начнется временной конфликт, в результате которого, теоретически, будущее за мгновение придет к другому варианту развития, в котором он остался жив. Возможно, ничего особо сильно не изменится, но это только “возможно”.
– Замечательно. Никаких уговоров и объяснений, на это не будет времени.

– Слушай, это понятно, - не выдержала я, - но почему к его адаптации привлекают меня, а не специалиста?

– Ты дала имя кибернетическому вахтеру, - отец демонстративно приподнял свободную ладонь и показал растопыренные пальцы, загнул мизинец.

– Ой, подумаешь!

– Ты разговариваешь со своим домом, - папа согнул безымянный палец.

– Главное, что его ответы слышу не только я, - я приготовилась к долгому душевному спору, которые мы с папой так любим.

– Ты научила Бориса разгадывать сканворды!
– торжествующе согнулся средний палец.

– Он, вообще-то, очень умный парень!
– оскорбилась за кибера я.

– Умный или нет, а абстрактного мышления у него быть не может, - отрезал тот, кто сам же этого кибера на досуге и собрал, - в конце концов, это вообще невозможно. У него не должно быть понятия интереса к какому-либо занятию, у него только программа. В которую ты, не зная даже двоичного кода, ухитрилась внести изменения. И мой последний аргумент - ты болтлива, как…

– Олег, ну что ты такое говоришь?
– возмутилась мама, я согнулась от смеха пополам, даже папа улыбнулся.

– В общем, Ведунья, ты вылетаешь через три часа, иди готовиться, - подытожил изобретатель.

– Но мой ведьмолет двоих не потянет, - напомнила я, вытирая выступившие слезы.

– Я знаю, ты летишь на другом.

Комментарий к Тема курсовой или Ну почему я?!

Придумывалось в времена шумихи с Эболой, да:)

========== Задание выполнено ==========

– Я на этом не полечу!
– в который раз упрямо повторила я.
– Дай сюда мой ведьмолет.

– Он не поднимет двух, прекрати, - вздохнул с экрана отец, явно с трудом заставив себя не закатить глаза, - это всего один короткий полет, не сходи с ума.

– Действительно, - вторил Рёша, у которого на данный момент не было пар, так что он сидел в кресле и что-то читал.

– Сговорились!
– простонала я, падая на диван плашмя.
– Я ж даже не пробовала на таком летать, что за принуждение к самоубийству?

– Ведунья.

Услышав свое имя из уст папы в этой интонации, я молча встала и пошла к выходу, прихватив по пути компактный ковчег последней модели, больше напоминающий обычное колесо диаметром около полуметра. Спорить можно сколько угодно, но только не тогда, когда папа говорит ТАК.