Приключения юного Хаггарда

Исаков Дмитрий

— Пожалуйста, — неожиданно очень уж подозрительно быстро согласился Билли Бонс и нехорошо так улыбнулся. — Но я вас предупреждаю, что у м-ра Хаггарда чересчур крутой нрав, и как бы это не отразилось на здоровье вашей дочери и вашем, тем более!

Давыдович продолжал настаивать на своем, и его без промедления связали с м-ром Хаггардом, и как заметил Джон, без комментариев, — пусть сам выпутывается!

М-р Хаггард стоически отнесся к необычайному счастью видеть эту старую образину, и между ними завязался неспешный разговор, в котором м-р Хаггард в основном кивал головой в знак согласия или несогласия, а Давыдович начал

издалека рассказывать историю своего бизнеса с показом через свой компьютер демонстрационных версий видов своей недвижимости.

Как понял их его рассказа Джон, деятельность Давыдовича началась еще под руководством небезызвестного Жана Ван Гирра, а значит, старый жулик имел доступ к разделу огромного пирога испеченного еще Хаггардом Основателем. Пока дедушка Джон создавал свою империю, эта крыса — Давыдович откусывал ощутимые куски с барского стола и, в конце концов, нахапал столько, что когда закончился перечень планет и земли с постройками на чужих планетах без указания, естественно, адресов, то слушателям стало ясно, что намерения Давыдовича выдать свою Сару за несчастного Джона принимают угрожающий характер.

По ходу этого откровения лицо м-ра Хаггарда стало принимать все более недвусмысленное выражение, и Джон стал серьезно опасаться, что его разъяренный папаша поступится со своими принципами и велит отдать чудовищный приказ схватить негодяя и его негодную дочку и начать изуверски пытать, особенно интенсивно последнюю, на глазах, естественно, предыдущего, пока тот не отдаст добровольно вышесказанное и не заплатит сполна за давно прошедшее!

В самый кульминационный момент, когда Джон собрался уже закрыть глаза и не видеть развязки, Давыдович высветил портрет своей любимой дочки, и это возможно его спасло, хотя я, дорогой мой читатель, откровенно говоря, очень в этом сомневаюсь — уж больно громадное приданное предлагалось за формальную женитьбу, а, сдается мне, для акул капитализма это является неотразимым аргументом! Надо отдать, конечно, должное самой виновнице этого торжества, пардон, хаггардовского вселенского позора — Сара была необычайно юной и обладала совершенно поразительным чистым от невинности лицом, что даже непонятно, как у такой образины могла родиться такая красота!

Даже прагматик Билли Бонс отметил про себя, что он почти не встречал такого божественного совершенства на своем, не обделенном красавицами, жизненном пути.

Чтобы у народа пропали последние сомнения в основательности предлагаемой сделки, Давыдович прокрутил видеоролик со своей дочкой, выбегающей из моря, естественно, в одном купальнике, где достоверно было видно, что её фигура изготавливалась ювелирным методом из того же мрамора, что и её лицо, с полным отсутствием брака и мелких дефектов!

Джон в ужасе понял, что ему пришел полный копец и жалобно заверещал:

— Ну и что, что она красивая?! Небось, такая же сволочь, как её отец!

Аргумент, надо сказать, был довольно веским — красота с молодостью может испариться, а гнусная давыдовская натура с каждым годом будет проявляться все отчетливей, и Джон уже себе представлял, как он сам на старости лет станет похожим на Моисея Давыдовича с шерстью в носу, и как он, подойдя к своей толстой и, извините за правду жизни, тухлой старой еврейке, будет втягивать носом и восхищаться: «О, моя любимая Сара!..» (Цитата из рассказанного мне евреями анекдота. Прим. переводчика).

— Не беспокойтесь,

молодой человек, — успокоил его Давыдович, — я дочку воспитывал в строгости, и она характером в свою мать — чистый ангел! Тем более, она ни слухом ни духом не знает о моих делах и искренне уверена, что её любящий старый папа — всего лишь обыкновенный честный бухгалтер!

«Интересно, где он видел честного бухгалтера?» — одновременно подумали все сразу, но юного Джона не перестали от этого жалеть и желать ему набраться мужества, и у него осталась одна надежда — только на Бога!

М-р Хаггард тут же вызвал всю свою разведывательную сеть и потребовал полное досье на дочку Давыдовича.

Тут же стала мелькать на десяти экранах полная история жизни Сары Моисеевны Давыдович с момента её зачатия, как проходила беременность у её матери, медицинские записи, опросы свидетелей, характеристики из яслей, школы и столичного университета, где она сейчас учится, перечень её нянек, учителей, врачей, одноклассников, знакомых и, как ни странно, но слова Давыдовича полностью подтверждались, а последней каплей в ледяном душе, окатившем бедного Джона, была вчерашняя выписка из медицинской карты, что Сара до сих пор еще девственница!

Давыдович сидел и светился как медный пряник, гордый за своё детище, а м-р Хаггард был наоборот раздавлен участью своего несчастного сына!

Наконец, он нашел, так сказать, недостающее звено, которое он искал всю жизнь еще по поручению Джона Основателя, эти самые проклятые прорехи, которые были по всему телу империи ХДК, эти кровоточащие занозы в теле его могучего государства в виде обширных участков земли посреди его планет, эти самые язвы в нервных узлах торговых и оборонительных линий в виде неизвестно кому принадлежащих планет, и сколько сил, средств и нервов он потратил на розыск этих неуловимых владельцев, и на тебе! Вот он — сидит в его кутузке — жалкий, беззащитный, пальцем можно раздавить — сморчок, а какую цену запросил, подлец! Самое дорогое, в самое сердце ужалил, энцефалит проклятый! Родственничек нашелся, понимаешь!

Тишину нарушил капитан Блейк:

— А может ваша дочь не захочет выходить замуж за м-ра Хаггарда, а ведь мы живем в свободном мире, — и, видимо, вспомнив, в каком мире жил Давыдович, добавил. — Во всяком случае, мы живем по законам свободного мира, и брак, заключенный против воли одного из брачующихся, считается недействительным!

Все с последней надеждой посмотрели на мерзкого Давыдовича, но тот их опять разочаровал:

— Да Бог с вами! Неужели я не желаю счастья для своей единственной и любимой дочери! Да моя Сарочка уже с одиннадцати лет по уши влюблена в м-ра Хаггарда — все стены в её комнатах увешаны его портретами! А вы смеете говорить, что старый Моисей выдаст свою дочь не по любви!

У всех одновременно появилась одна и та же мысль, что старый Моисей не случайно дал маху и сел в этот злосчастный пиратский контейнеровоз, а на экраны уже стала поступать свежая разведывательная информация с демонстрацией комнат, в которых на самом деле висели портреты Джона Хаггарда с прикрепленными к ним бантиками и голубками.

Джон Хаггард был раздавлен и после этого растерт в порошок. Он так жалобно посмотрел на своего отца, что тот решил было объявить о тайм–ауте — надо хорошенько обдумать это интересное предложение, но коварный Давыдович не дал ему открыть рот и мечтательно так заявил: