Прикольные случаи из моей практики / Стремные случаи из моей практики
Шрифт:
ПРОЕКТ «РУССКАЯ ГАЗИРОВКА»
Однажды летом 2003 года мы с типа психологом и фотографом Володей Коробовым решили поехать в альплагерь на сборы. Альпинисты – спортсмены упертые, и нам, созерцателям, в их компании трудно. Но лагерь нам рекомендовал Артем Шадрин, а он плохого не посоветует. Район назывался Ергаки – туристы его совсем недавно для себя открыли и не успели изгадить. Мы поехали наслаждаться природой Саян, а заодно поучиться базовой технике альпинизма – в жизни пригодится.
Личная
Но теперь в BASKе, видимо, сменилось руководство рекламного отдела. Нам сказали: чтобы получить оптовую скидку, необходимо предоставить описание проекта, под который снаряжение выдается, а потом отчет. Обязательно фотоотчет с применением снаряжения. А какой у нас проект – сборы в альплагере.
Стали мы думать. После Ергаков Володя хотел поехать на Байкал – давно мечтал, а от Абакана там уже близко. Решили назвать проект «Камень и вода Сибири» – типа исследование природных условий. Это прокатило, но казалось как-то коряво.
И вдруг нас осенило. «Саяны» и «Байкал» – это же две марки советской газированной воды, тогда другой и не было. Надо назвать проект «Русская газировка»!
BASKовские рекламщики были в восторге. Выдали нам ботинки Boreal, мы их долго меряли и выбирали. И дали на подпись огромные договора страниц на пять для каждого из нас. По условиям договора мы обязались по итогам экспедиции представить подробный отчет о свойствах ботинок, причем производителю описать и плюсы, и минусы выданного снаряжения, а всем другим людям рассказывать только о положительных их свойствах. Сейчас срок договора истек, и я могу сказать: эти ботинки натирали мне ноги, а все прочее в них здорово. Фотки с ботинками и с бутылками газировки получились отличные: Володя – действительно хороший фотограф.
Любопытный нюанс: на бутылке «Саян» производства фирмы «Ранова» нарисован олень с огромными рогами и написано: «Саяны – полезно для мужчин»…
А через пару месяцев я увидела бумажную объяву у питерского магазина «Ирбис»: «продам или обменяю горные ботинки 37 размера». Договорилась с девушкой, и еще через месяц мы произвели обмен: мои Boreal на ее La Sportiva. И обе остались довольны: ее ботинки лучше подошли к моим ногам, а мои – к ее. Я до сих пор ношу.
Кстати, перед изданием этой книги я позвонила в BASK с целью аска. Но они ничего не дали. А я все равно про них написала.
ЕЩЕ О СВОЙСТВАХ НАШЕГО СНАРЯЖЕНИЯ
В этой поездке палатка у нас была производства Алексея Ворова,
Но когда мы ночевали в хакасской степи, крепиться было не за что. Головной конец палатки мы привязывали к Володиному штативу для фотоаппарата, а в ногах она просто так болталась, растянутая на колышках. Однажды ночью грянула жуткая гроза. Ливень пребольно лупил нас по ногам, ветер старался выдрать колья. Но внутрь не протекло ни капли: тент у палатки абсолютно водонепроницаемый.
Эту палатку я крепила на кусты репейника в Подмосковье и на кусты конопли в Казахстане. И нормально, внутри получается достаточно просторно, хоть и кривенько.
ВИРТУОЗ ГУБНОЙ ГАРМОШКИ В УТРЕННЕМ МЕТРО
Этот Володя Коробов имел весьма разносторонние интересы, за что мне и нравился. Однажды он пригласил меня на фестиваль губной гармошки в ЦДХ. Сам он тоже играл на гармошке, но так себе, а послушать настоящих профессионалов гораздо приятнее. После концерта часть исполнителей продолжала тусоваться в фойе, мы притусовались к ним, и как-то незаметно оказались на чьем-то флэту.
Русские хозяева вписывали французскую группу: четверых музыкантов и продюсера. Рано утром группа улетала домой. Два дня концертов прошли на ура, довольные музыканты всю ночь продолжали сейшенить вместе с хозяевами, а их продюсер, не умеющий играть, занимал себя питием спиртного. И прилично таки нализался.
В пять утра вся компания плавно выдвинулась в сторону метро, это оказалась Юго-Западная. К первому поезду мы спустились в вестибюль, и никто не заметил, что бухой продюсер продолжал курить. Тут-то его и сцапал голодный утренний мент.
Сначала мы пытались объяснить, что иностранцы не знают наших законов. Но знак с перечеркнутой сигаретой над кассами интернационален. А состояние опьянения, которое не скрыть, никак не является смягчающим обстоятельством. Мент требовал штраф 50 долларов. Тогда мы стали упирать на то, что музыканты – народ творческий, не от мира сего и все такое. Мент не поверил и потребовал в доказательство сыграть.
Четверо музыкантов полезли в кофры за гармошками. Но мента это не устраивало – пусть нарушитель играет. С трудом удалось его убедить, что губная гармошка – инструмент индивидуальный, передавать другим нельзя, а у нарушителя нет с собой инструмента.
Мент смилостивился и разрешил играть другому.
Выбрали самого виртуозного исполнителя, который два дня покорял зал труднейшими пассажами. Хоть убейте, не помню, как там кого звали. Только при первых же аккордах все хмурые утренние пассажиры перестали спешить на работу и стали собираться полукругом около нас. Через турникеты почти никто не проходил. Музыкант сделал паузу – толпа рассосалась, но он заиграл снова, и история повторилась.