Прикосновение хаоса
Шрифт:
— Скарлет? — Мама спускается по лестнице, когда я прохожу через прихожую. — Ты видела своего отца? Все в порядке?
Почему мне потребовалось так много времени, чтобы собрать все это воедино?
— Спасибо. — Как только она спускается по лестнице, я обнимаю ее.
Она смущенно смеется, прежде чем спросить:
— Что я сделала? Для чего это?
— Я знаю, ты, должно быть, разговаривала с ним. Он бы никогда не позволил мне увидеться с Реном, если бы ты не подтолкнула его к решению.
Она отстраняется и заправляет волосы мне за
— Иногда наших мужчин нужно немного подтолкнуть, — шепчет она. — А теперь иди. Не позволяй мне останавливать тебя.
Я бы поклялась, что у моих ног есть крылья, которые помогают мне долететь до двери, ведущей вниз, в подземные камеры. Только на полпути вниз до меня доходит, что, возможно, мне следовало принести ему что-нибудь — перекусить, книгу. Может быть, это и к лучшему, что я этого не сделала, поскольку я не знаю, разрешено ли мне это делать. Я только что заработала немного свободы и не хочу терять ее, нарушая правила, о существовании которых даже не подозревала.
Этого должно быть достаточно, чтобы добраться до камеры Рена и снова быть рядом с ним. Так и есть. Этого достаточно, чтобы заставить мое сердце биться сильнее, пока я не буду почти уверена, что оно вот-вот вырвется из моей груди. То, как загораются его глаза, когда он видит меня, то, как он, не теряя времени, встает с койки и спешит к решетке, чтобы накрыть мои руки своими.
Это Рен. Мой Рен. Он вернулся… но надолго ли?
Перестань думать об этом. По крайней мере, моя улыбка искренняя, потому что я испытываю облегчение, так счастлива наконец провести немного времени с ним наедине.
— Где твои телохранители? — спрашивает он с усмешкой, вытягивая шею, чтобы посмотреть в конец коридора.
— У меня их нет. Теперь я могу приходить сюда, когда захочу. Я заключила сделку с папой, — шепчу я. Сейчас меня все это не волнует. Не тогда, когда он касается моих рук. Это так хорошо. Я так по этому скучала.
Его глаза темнеют.
— Что ты должна была ему пообещать?
— Неважно, — настаиваю я. — Еще один маячок. Мне все равно, — добавляю я, когда его лицо каменеет. Нет, последнее, что мне нужно, это вернуть Ривера прямо сейчас. Или когда-либо еще, если уж на то пошло. — Правда. Кроме того, он бы мне пригодился, когда они забрали меня в то ужасное место. Если бы ты не появился… — Я не могу продолжать. Мне это и не нужно.
Его плечи опускаются, когда он вздыхает.
— Я сделал это с тобой. Это моя вина.
— Это было мое решение, — напоминаю я ему твердым голосом. Когда он смотрит в пол, я сжимаю его руки. — Посмотри на меня. Я сама сделала выбор — ты должен знать это, как никто другой. Я могла сказать «нет», но не сделала этого. Потому что ты важнее. Я должна быть с тобой.
— О, ангел… — Он прикасается лбом к холодному железу и закрывает глаза. — Я не знаю, что сделал, чтобы заслужить тебя.
— Заслуженность не имеет к этому никакого отношения. Ты остаешься со мной. — Приятно немного
— На удивление хорошо. — Когда он открывает глаза, они снова ясные и блестящие. — Доктор заходила раньше. Она сказала, что у меня был хороший сеанс.
— Это здорово!
— Пока не возлагай слишком больших надежд. — Когда я хмурюсь, он объясняет: — Это может занять много времени. Я имею в виду, что бы со мной ни было не так, это было со мной долгое время. Это было до того, как я даже осознал, что это было. Ты не можешь просто, ну, знаешь, щелкнуть пальцами и сделать так, чтобы нечто подобное исчезло.
— Я не идиотка. Я знаю, что это не пройдет за одну ночь. Но я также не собираюсь разлучаться с тобой за одну ночь. — И я не собираюсь переставать любить нашего ребенка, даже если знаю, что сейчас неподходящее время сообщать новости. Когда это время наступит? Понятия не имею. Я только знаю, что оно не пришло.
— Не отказывайся от меня, Ангел, — шепчет Рен, и я никогда в жизни так сильно не желала прикоснуться к нему. Обнять его.
Мне приходится довольствоваться тем, что я смотрю ему в глаза и крепко сжимаю его руки, когда шепчу в ответ.
— Никогда. Я никогда этого не сделаю.
12
РЕН
— Как ты себя чувствуешь сегодня, Рен? — спрашивает доктор Стоун через железную решетку, прежде чем быстро продолжить: — Я ведь с Реном разговариваю, верно? — На ней ее обычный деловой повседневный костюм терапевта, но сегодня ее волосы распущены, а не собраны в пучок.
— Да, это я, — подтверждаю я, когда сажусь и устраиваюсь поудобнее на своей койке. По крайней мере, настолько удобно, насколько это возможно.
— Насколько тебе известно, Ривер появлялся с тех пор, как ты здесь? — Она оглядывает маленькую камеру предварительного заключения, в которой я сейчас нахожусь.
— Нет.
— Интересно, — бормочет она с легким удивлением, прежде чем записать что-то в своем блокноте.
— Вы, кажется, ошеломлены этим. Как так?
— У тебя очень развита интуиция. — Она улыбается, нахмурив брови, как будто раздумывает, не рассказать ли мне что-нибудь. — Ну, если я буду честна, из того немногого, что я знаю, кажется, что Ривер появляется в стрессовых ситуациях, и для большинства людей заключение в камере было бы пусковым обстоятельством.
Теперь моя очередь улыбаться.
— Хотите верьте, хотите нет, но я расслабился за очень долгое время. — Я понимаю, что нормальным людям это трудно понять, но я не нормальный. — До того, как Ксандер нашел меня, я был в бегах… от него. Теперь, когда я здесь и знаю, что он решил не убивать меня, непосредственной опасности нет.
Я задаюсь вопросом, не сказал ли я слишком много, но я также знаю, что Ксандер должен платить ей достаточно, чтобы сохранить все в тайне.
Доктор Стоун прочищает горло, прежде чем прошептать: