Прикосновение ненависти
Шрифт:
Я знал, что там кто-то будет, но все-таки надеялся на лучшее. Чтобы что-то сработало в нашу пользу и немного уравновесило шансы? По крайней мере, только одна фигура проходит мимо окна, выходящего на раздвижные ворота. Охранник не менее пятнадцати футов высотой, и к нему можно подобраться, только набрав код на клавиатуре в караульном помещении, либо на установленной рядом с динамиком внутренней связи.
Если клавиатура разбита, прострелена или иным образом повреждена, срабатывает сигнализация. Кристиан поделился с нами этой информацией в надежде, что я
Посмотрим, действительно ли он помог. Годятся ли коды.
Если нет?
Поворачиваясь к ней, я достаю ключи от джипа из заднего кармана и вкладываю их в ее раскрытую ладонь.
— На случай, если я буду ранен. Ты не сомневайся. Беги прямо к машине и убирайся отсюда к чертовой матери. Поняла?
Ключи тихо позвякивают в ее дрожащих руках, затем она сжимает их, прежде чем сунуть в карман.
— Хорошая девочка. — Несмотря на то, что мысль о неудаче заставляет меня скрипеть зубами от разочарования, мне нужно уберечь ее.
Я киваю, прежде чем мы снова начинаем двигаться, держась поближе к забору. Так близко ко входу. Я едва могу дышать от перспективы того, что все, наконец, встанет на свои места, рикошетом проникая в мое сознание.
Вот и все.
Больше никаких планов, никаких мыслей в голове. Я совершал это маленькое вторжение сотни раз.
Это всего лишь сто первый. Ничего особенного, верно?
Как бы мне ни было неприятно это делать, я отпускаю руку Скарлет, прежде чем проползти остаток пути, теперь, когда мы всего в нескольких футах от окна, выходящего на ворота.
Когда моя нога подскальзывается на камне и ударяется о перекладину цепи, я застываю на месте, мое сердце подскакивает к горлу.
Тихий вздох Скарлет теряется в звуке ножек стула, царапающих пол менее чем в двадцати футах от того места, где мы прижаты к земле.
Здесь все еще совершенно темно. Единственные фонари установлены на высоких столбах внутри комплекса. Когда темная фигура заполняет одно из окон караульного помещения, все, что я могу сделать, это надеяться, что он подумает, что это сделало животное.
Надеюсь, он устал после долгой, скучной смены, до которой оставалось еще полтора часа, поэтому его не особенно интересует безобидный бродяга по другую сторону забора. Каждый удар моего сердца вытягивает напряжение наружу, как лезвие.
Уходи, черт возьми. Возвращайся к тому, что ты делал. Убеди себя, что держать детей взаперти за забором, увенчанным колючей проволокой, — это хорошо, и ты для этого подходишь.
Проходит не больше нескольких секунд, хотя кажется, что прошел год, но, наконец, он отстраняется. У меня сжимается в груди, но я снова могу дышать. Тем не менее, я медленно считаю до десяти, прежде чем проползти последние несколько ярдов.
Как только Скарлет оказывается рядом со мной, я наклоняюсь к ее уху.
— Ворота начнут открываться автоматически. Мне нужно, чтобы ты была готова бежать. Пройди, когда сможешь, и нырни за другую
Я не могу разглядеть ее лица в темноте, но я почти уверен, что она чертовски нервничает и, вероятно, у нее широко раскрыты глаза от страха. Однако этого недостаточно, чтобы заставить ее отступить — она кивает, при этом ее щека касается моей.
Мое бешено колотящееся сердце переполняется гордостью.
Мой Ангел. Моя королева.
Поехали. Теперь пути назад нет.
Кристиан, если ты можешь слышать меня, горя в аду, то лучше бы тебе не наебывать меня здесь.
Я прищуриваюсь на клавиатуру, мои пальцы скользят по кнопкам, прежде чем я решительно нажимаю, вводя цифры, которые он выдал: 1-0-6-7-9.
В течение одного мучительного мгновения ничего не происходит. Скарлет сдавленно ахает, в то время как голос моего брата звучит в моей голове.
Ты облажался, как я и предполагал. Я должен был сделать это сам.
Вместо визга сирены, сигнализирующей о незаконном проникновении, раздается тихое жужжание, прежде чем ворота начинают открываться. Мы оба вскакиваем на ноги, прежде чем я подталкиваю Скарлет к растущему отверстию, наступая ей на пятки. Охранник, должно быть, уже встал со своего кресла, подошел к окну, прежде чем направиться к двери. Это то, что я бы сделал.
И это то, что он делает. Дверь в караульное помещение со щелчком открывается через мгновение после того, как мы со Скарлет сворачиваем за угол. Он, не теряя времени, спускается по деревянным ступенькам и трусцой бежит к воротам.
Поскольку он оставляет дверь открытой, изнутри льется луч света, давая мне отчетливо разглядеть рукоятку пистолета, торчащую у него за поясом.
Он начинает тянуться к ней…
Ничего не происходит.
Я бросаюсь вперед, добираясь до него прежде, чем он обхватывает пальцами приклад. Вместо этого я хватаюсь за него, одновременно обхватывая левой рукой его шею сзади, резко дергая, перекрывая ему рот, чтобы не было криков.
Он дерется или пытается — единственное, что я помню о здешних охранниках из прошлого, — это отсутствие у них физических размеров и силы. В рядах никогда не было мускулистых парней. Им не нужна была физическая сила, пока они носят при себе винтовки и пистолеты.
Другими словами, не проходит много времени, как моя жертва падает. Я снова резко делаю движение, так сильно, как только могу, удовлетворенный ощущением, как что-то ломается под моей рукой. Его трахея. Удовлетворение гордо звенит во мне.
Я быстро затаскиваю его в глубокую тень за караульным помещением, оставляя зажатым между фундаментом и мусорным контейнером, предварительно проверив, нет ли у него при себе еще оружия. У него был только один пистолет. Даже ножа нет.
Интересно, означает ли это, что Ребекка чувствует себя расслабленной, под защитой. Я могу только надеяться на это.