Прикосновение ненависти

Бек Дж. Л.

Вот что делает это.

Эти три слова — булавка, которая лопает воздушный шар моей ярости.

Подо мной окровавленный, избитый мужчина, который несколько мгновений назад ухмылялся и был уверен в себе. Я сделал это. Я стер эту ухмылку с его лица, а затем переделал ее для него.

— После этого ты ни к кому не будешь клеиться, да? — Бормочу я, вставая, моя грудь вздымается, мой член угрожает вырваться из штанов, и все это от чистого возбуждения от победы над моим врагом.

Только

не с таким лицом.

Я сделал больше, чем просто победил его. Он без сознания, его лицо превратилось в кровавое месиво. Где-то позади меня тихо плачет женщина.

— Пошли. — Скарлет тянет меня за руку, побуждая выпроводить нас обоих за дверь. Никто не потрудился остановить нас после того, как увидели, на что я способен. Я припарковался недалеко от входа на случай, если нам нужно будет быстро уехать.

Как оказалось, так оно и есть.

До меня не доходит, пока мы не выезжаем на улицу, что мы так и не заплатили за ужин.

Какая, к черту, разница? Я зарегистрировался в отеле под вымышленным именем, и это не мой джип. Даже если кто-то разглядел номера, на меня никак не выйдут. В любом случае, утром мы отсюда уедем.

Верно? Я обманываю себя? Черт возьми, я больше ничего не знаю.

Кроме одного.

— Я никогда ни от кого не приму это дерьмо. Никогда.

Скарлет трясется, хнычет, оглядывается через плечо, как будто ожидает увидеть преследующие нас машины.

— Ты в порядке? — пищит она.

Серьезно? Я в гребаной эйфории, мое тело гудит, адреналин все еще течет. Я мог бы убить ублюдка, и почти жалею, что не сделал этого. Если бы не ее присутствие — и других вокруг нас — я не уверен, что смог бы остановиться. Самодовольный, высокомерный придурок.

— Я в порядке. — Я замечаю, что она смотрит на мои кулаки, и качаю головой. — С ними тоже все в порядке. Даже не болят. — Не тогда, когда я на взлете, как сейчас. Ничто не может коснуться меня.

— Это было… — Она откидывается на спинку сиденья, прижимая руку к груди.

— Ты в порядке? — Я знаю, что она не должна беспокоиться за него. Я уже сказал ей, что со мной все в порядке. Это не первый раз, когда она становится свидетельницей насилия.

Я не могу представить, почему она все еще дрожит.

Заставив меня ждать, пока мы не доберемся до гаража отеля, она медленно поворачивается ко мне.

— Я думала, ты убьешь его. Я подумала, что, возможно, он действительно мертв.

— Жаль, что я не убил его. Он это заслужил. — Поворачиваясь к ней после парковки, я смотрю в ее сияющие, полные слез голубые глаза. Она плачет. Я вижу это, но по какой-то причине ничего не чувствую. Это ничего не значит для меня. — Он был неуважительным куском дерьма,

который думал, что может забрать тебя у меня.

Она продолжает тяжело дышать, как будто балансирует на грани паники. Ее грудь поднимается и опускается так быстро, что я почти волнуюсь.

— Никто никогда не заберет тебя у меня, — шепчу я, беря ее лицо в свои окровавленные руки.

Она не отстраняется. Она бы и не стала. Она справится со всем, что я ей дам, потому что она создана для меня. Она была создана для этого.

— Никто и никогда этого не сделает.

Она не могла подобрать лучших слов. Желание к ней всегда течет по моим венам, но смешанное с адреналином, все еще присутствующим? Это мощная комбинация, достаточно мощная, чтобы заставить меня практически тащить ее в отель. Моя королева, мой приз. Я должен вернуть ее в номер. Мне нужно ощутить вкус победы, снова заявить на нее права. Моя, только моя.

Она не произносит ни слова, пока мы не оказываемся в лифте.

— Рен…

Я загоняю ее в угол, заключая в клетку своим телом, наслаждаясь прикосновением своих рук к ее коже, когда запускаю их под ее платье.

Ничто не сможет остановить меня. Никто.

Вот почему напряжение ее тела заставляет меня рычать, когда наши носы соприкасаются. Только когда она съеживается, когда я пытаюсь запустить пальцы между ее бедер, я требую ответа.

— Что? Боишься небольшого публичного спектакля?

Она пытается отвернуться, закрыв глаза, но ей не справиться с моей рукой на ее подбородке, поворачивающей ее лицом ко мне. Убегать от меня бесполезно. Разве она еще не поняла этого? Возможно, ей лучше напомнить.

Тут я понимаю, в чем проблема. Мои руки — на них кровь засохла и отслаивается от ушибленных костяшек. Я мгновенно отпускаю ее, и когда ловлю свое отражение в зеркальной стене, невозможно не заметить пятна крови на моей рубашке.

Я бы не запятнал своего ангела кровью этого засранца, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Он даже не был достойным противником. У него не было ни малейшего шанса забрать ее у меня.

На задворках моего сознания зарождается идея получше, когда лифт сигнализирует, что мы достигли нашего этажа. Она безмолвно следует за мной — однако между нами потрескивает энергия, безошибочно определяющая, чем закончится ночь. Недостойный противник или нет, но я сражался и чуть не убил кое-кого из-за нее.

Она все еще напугана. Я чувствую это, ощущаю исходящий от нее запах, но что-то еще скрывается под ним. Возбуждение. Ее возбуждение достигло предела к тому времени, как я вставил ключ-карту в замок нашей двери. Да, она может быть напугана, но она в равной степени возбуждена.