Прикосновение полуночи
Шрифт:
Андаис была высока даже для женщины-сидхе – шесть футов, того же роста, что и большинство ее гвардейцев. Она возвышалась надо мной всем этим ростом, искусно обнажив одну ногу и полусогнув ее так, что вся изящная линия от бедра и до кончиков пальцев обрисовывалась темно-серым мехом.
– Кто такая Беатриче?
Мне хотелось бы думать, что она со мной играет, но она не играла. Она на самом деле не знала имени собственного кондитера. Она знала главного повара – Мэгги-Мэй, – но, кроме нее, наверное, ни одного кухонного работника. Она правила этим
Если бы не я, никто из присутствующих не знал бы имени погибшей. Это меня взбесило. Мне было трудно не выдать себя голосом, когда я ответила:
– Убитая фейри. Твой кондитер. Ее звали Беатриче.
– Мой кондитер? У меня нет кондитера. – Ее голос был полон презрения.
Я вздохнула.
– Кондитер Неблагого Двора в таком случае.
Андаис отвернулась, взвихрив мех вокруг себя, будто легкую накидку. А ведь он должен весить столько, что у меня на такое движение сил не хватило бы. Я сильнее человека, но совсем не так сильна, как чистокровные сидхе. Интересно, она проделала этот трюк, чтобы напомнить мне о моей слабости или просто ради красивого жеста?
Она проговорила через плечо:
– Но все, что есть в Неблагом Дворе, принадлежит мне, Мередит, ты не забыла?
Я вдруг поняла, что она пытается вызвать меня на ссору. Она это делала впервые на моей памяти. Раньше она просто набрасывалась на мишень своего гнева – я это была или кто другой. Она когда-то пытала меня забавы ради. Она спорила со мной, если я ей противоречила, или начинала спор первой, но спор, а не ссору! Я не знала, как реагировать.
– Я не забыла, тетя, что ты – королева Неблагого Двора.
– Да, Мередит, напомни мне, что я – твоя тетя. Напомни, что твоя кровь нужна мне, чтобы сохранить нашу династию.
Мне не понравилась формулировка, но ее слова не были вопросом, так что я не рискнула отвечать. Я стояла на колене и молчала.
– Если б тебе вчера хватило силы для самозащиты, сегодня в моем ситхене не было бы никаких репортеров. – В ее голосе появились первые злобные нотки.
– Обеспечивать безопасность принцессы – моя задача, – вмешался Дойл.
Я потянулась к нему здоровой рукой, не успев подумать, что же делаю, но он был чуть дальше, чем я могла дотянуться. Я качнула головой. «Не переключай ее ярость на себя», – попыталась я сказать взглядом.
– Наша задача, – подал голос Холод с другой стороны.
Я взглянула на него в полном отчаянии. Если Андаис настроена злиться, я не хотела, чтобы ее гнев обрушился на них двоих. Не потому даже, что я их люблю, а потому, что они мне нужны. Если у нас еще есть какая-то надежда разобраться со всеми этими загадками и сохранить мне жизнь назло всем врагам – мне нужны капитан моей стражи и его лейтенант.
Она вдруг очутилась прямо передо мной, я не заметила ее движения. То ли она затуманила мое сознание, то ли и вправду была такой быстрой, даже запеленутая в этот мех. Она опустилась на колени передо мной: море
– Ты украла у меня моего Мрака, Мередит. Ты растопила сердце моего Убийственного Холода. Ты похитила двоих моих лучших воинов, словно тать в нощи.
Я облизнула внезапно пересохшие губы и сказала:
– Я не думала присваивать что-то, представляющее для тебя ценность, тетя Андаис.
Она легонько тронула меня за лицо. Я невольно вздрогнула – не потому, что это было больно, а потому, что я ждала, что будет больно.
– Да, Мередит. Напомни мне, что я пренебрегала моим Мраком и моим Холодом. – Она ласково провела по моему лицу пальцами, а потом тыльной стороной ладони. – Пренебрегала так многим из того, что принадлежало мне.
Она обхватила пальцами мой подбородок и стиснула его. Она могла бы раздробить мои кости в мелкую крошку.
– Я чувствую гламор, девочка. Сбрось его. Я хочу видеть, что ты скрываешь.
Я сбросила гламор с себя и Холода, и наши перемазанные в помаде лица явились миру.
Она вздернула меня на ноги за подбородок, как за ручку. Было больно, и синяки наверняка останутся. Она подняла меня так резко, что я не сохранила бы равновесие. Только ее жесткая хватка удержала меня в вертикальном положении.
Мужчины поднялись одновременно со мной.
– Я не велела вам вставать! – заорала она.
Они остались стоять. Я не могла повернуться и посмотреть, что именно они делают, но все вот-вот должно было понестись к чертям.
Бас Баринтуса прозвучал откуда-то из глубины комнаты. Все это время здесь был Баринтус, а я его не видела. Нужен очень сильный отвлекающий фактор, чтобы не заметить синеволосого полубога семи футов ростом. Андаис таким отвлекающим фактором, без сомнения, была. Когда ее рука до синяков стискивала мой подбородок, а серые глаза вперялись в мои с расстояния в пару дюймов – она не то что привлекала внимание, она пугала до жути.
– Королева Андаис, Мередит всего только повиновалась вашим приказам.
– Молчи, Делатель Королей!
Она обернулась на его голос, и я поняла, что, должно быть, она поставила его на колени, потому что в той части комнаты никого не было видно.
Андаис снова повернулась ко мне, и глаза ее засветились, словно в них включили лампу. Словно луна взошла за серыми тучами, и ее лучи пробиваются сквозь трехцветные радужки, а не сами глаза светятся. Такой эффект я никогда не видала у других сидхе.
– Тогда почему твои губы и лицо Убийственного Холода перепачканы красным?
Она сбросила на пол укутывавший ее мех, одновременно мазнув большим пальцем по моим губам с такой силой, что я с трудом удержалась от болезненного вскрика. Помады на губах еще хватило, чтобы запятнать ее белоснежный палец.
Она стояла перед нами – нагая, белая и жуткая. Если она и была красива, я этого не видела. Андаис часто раздевалась догола перед тем, как приступить к пыткам, – чтобы одежда не пострадала. Ее нагота не обещала ничего хорошего.