Прикосновение смерти
Шрифт:
Множество досадных мелочей разрушило их так называемый брак, и почти все они относились к незрелости Дугласа. Пока муженек постоянно вертелся перед зеркалом, она набиралась ума-разума.
Линн все время читала. Прошлогодние выпуски «Нэшнл джиографик», ежемесячного иллюстрированного научно-популярного журнала, расширяли ее кругозор. Книги о том, как обрести друзей, как выработать уверенность в себе, как перестать беспокоиться и начать спокойно жить, заставили многое переосмыслить.
Писательница, поэтесса, критик, юморист Дороти Паркер, знаменитая своими сатирическими стихами и парадоксальными афоризмами, помогла ей обнаружить, что она имеет право на более содержательную жизнь. Ну а популярный иллюстрированный музыкальный еженедельник, основанный в 1967 году и первоначально посвященный исключительно рок-музыке, приобщил ее к этому виду искусства. Она с удивлением узнала, что этот журнал назван по имени английской рок-группы «Роллинг стоунз» и хита Боба Дилана «Сродни катящемуся камню». А «Даблью-даблью-джей», коммерческая теле- и радиостанция города Детройта и его пригородов в диапазоне FM, стала ее гидом в области музыкальной культуры.
Она стала часто бывать в обществе, где обратила на себя внимание лиц, заинтересованных в рекламе музыкальных новинок на рынке шоу-бизнеса. И однажды менеджер стадиона «Серебряный купол» в Понтиаке, замечательный парень, пригласил ее на работу в отдел по связям с общественностью в журнале «Америкэн рок-н-ролл», редакция которого находилась в Бирмингеме — модном пригороде Детройта. Народ в редакции разгуливал в подрезанных выше колен и обтрепанных джинсах, в майках и топах, что было для нее невиданно и неслыханно, хотя погружение в водоворот рок-н-ролла пришлось ей по нраву.
Линн продавала записи компании «Детройт рекордс», и спустя какое-то время эта компания предложила ей работу промоутера грамзаписей, гарантировав семнадцать с половиной тысяч долларов в год плюс автомобиль и оплату представительских расходов. Она заглянула к своему старому приятелю и бывшему боссу Биллу Хиллу и рассказала ему об этом, горделиво добавив: «Не так уж плохо для дирижера хора единоверческой церкви, которая не знает ни строчки из сборника церковных гимнов. Здорово, да?» Билл Хилл ответил: «Замечательно, малышка. Ты достигла моего уровня, хотя я уже в том возрасте, что гожусь тебе в дяди».
Это было девять месяцев назад, когда Линн Уайли впервые вышла на работу в студию грамзаписи в Детройте, покинув Лос-Анджелес и снова взяв свою девичью фамилию. Линн Фолкнер, без второго имени Мэри…
Семнадцать с половиной штук баксов плюс автомобиль и оплаченные представительские расходы — это звучало грандиозно. За исключением того, что здесь не было офиса, а это означало, что ей придется работать у себя дома с автоответчиком и телефаксом. Ну и хорошо! Может быть, даже и к лучшему!
Она сняла квартиру в Сомерсет-Парке, престижном пригородном жилом комплексе с бассейнами, теннисными кортами, площадкой для игры в гольф, где, возможно, — ха-ха! — навалом холостяков! Спальня, столовая, гостиная с балконом, выходившим на площадку для игры в гольф, и всего за триста девяносто баксов в месяц, половину из которых она имела право списать на служебные расходы.
Автомобиль, темно-зеленый «шевроле-нова», бывший в употреблении, купили у почтовой конторы. Нормально! Линн пришлось приобрести радиоприемник AM-FM диапазона, оплатив его стоимость из транспортных расходов, которые исчислялись в размере двадцать центов за милю.
— Может, мне взять с собой диск-жокеев? — спросила Линн у Арти Рэппа, директора студии.
— Куда ты их хочешь взять? К себе домой? — пожал плечами Арти Рэпп. — У них есть машины. Все, что тебе надо делать, — это следить, чтобы наши рекламные ролики звучали в эфире, а пластинки продавались. Необходимо оказывать внимание музыкантам, приезжающим в Детройт, брать у них интервью, короче, придется основательно готовиться к предстоящим концертам и рекламной кампании.
— Оказывать внимание музыкантам… Что имеется в виду?
— Делать все возможное, чтобы они остались довольны. Придется уделить им немного своего свободного времени. Иначе что тебе делать здесь, в Сомерсете, с такой ломовой зарплатой? Знаешь, сколько людей хотели бы с тобой поменяться местами?
— Сколько? — вскинула брови Линн.
— Для начала я приглашаю тебя поужинать, — улыбнулся Арти Рэпп. — В Сомерсете есть местечки, где хорошо кормят, — добавил он, вскидывая ноги на кофейный столик Линн. — Короче, мы будем вместе работать…
Линн поладила с Арти. Она установила деловые контакты с менеджерами музыкальных радиоканалов, диск-жокеями. Ей все удавалось, потому что она действовала напрямик и не тратила время впустую на словесную шелуху. Если ей действительно нравилась пластинка, она могла продать ее без особых усилий и напористых действий. Если возникала необходимость дать взятку за рекламу на радио, ТВ, это делал Арти. Линн избегала всяких разных приманок, не спала ни с одним местным диск-жокеем и не собиралась уступать никому из них, даже в этом шоу-бизнесе, ориентированном на молодежь.
Накануне своего тридцатилетия она изменила имидж. Белокурые волосы, стриженные лесенкой, она зачесывала назад, красила ресницы двадцатидолларовой тушью, румянила щеки до состояния вполне естественного румянца и красила ногти в бежевый цвет. У Линн был аккуратный, слегка вздернутый носик, глаза с поволокой и стройная фигура.
Арти утверждал, что она потрясающе сложена и что он убежден в одном: хорошенькая женщина — вывеска в делах мужчины.
Разве нет?
Линн улыбалась, но помалкивала.
Арти обхаживал ее девять месяцев, но желаемого не добился.
Диск-жокеи, западавшие на нее, обычно кидали на Линн томные взгляды под конец тусовки в каком-либо из баров.
— А не заняться ли нам сексом? — вопрошали они.
Линн обычно отвечала:
— Я верующий человек, соблюдаю заповеди и занимаюсь этим только по любви.
— Так давай полюбим друг друга!
— Любовь — это тончайший нервный раздражитель, как музыка… Если композиция вызывает удовольствие, ее пускают в эфир и пластинка продается миллионными тиражами. Короче, секс без любви — это не для меня!
Парни из музыкального шоу-бизнеса скоро поняли, что банальный кадреж в общении с Линн не проходит. Она оказалась весьма коммуникабельной особой, однако не шла ни в какое сравнение с теми ультрамодными герлами, снять которых не составляло никакого труда.
Но и у нее были свои слабости!
У Линн был роман с одним ведущим теленовостей, продолжавшийся до тех пор, пока его прическа — копна коричневато-седеющих волос — однажды не вывела ее из себя. Они покуривали травку и валялись в постели до полудня, а когда парень наконец собрался уходить, он целый час приводил свою прическу в порядок, готовясь к выпуску вечерних новостей. Линн очень скоро пришла к выводу, что за его убойной внешностью и нарочитой обходительностью скрывается самовлюбленный показушник.