Прикосновение смерти
Шрифт:
Билл Хилл подошел к Линн и налил ей в бокал еще немного «Спуманте». Она выглядела не лучшим образом. Усталые глаза, подрезанные выше колен и обтрепанные джинсы, футболка с глубоким вырезом…
— Деньги — это еще не все, если работа не радует, — произнес он вполголоса.
— Дело не в работе, — возразила Линн. — Если я не в состоянии справиться с трудностями, которые встречаются на любой работе, надо уходить. Иначе я стану раздражительной и несчастной.
— Знаешь, кто сейчас самая счастливая? — спросил Билл Хилл, подойдя к барной стойке. — Вирджиния Уоррел…
— Знаю. Она звонила мне.
— Звонила? — Билл Хилл стоял у стойки с бутылкой водки в руке и во все глаза смотрел на Линн. — Я и не знал, что вы настолько близко знакомы.
— Думаю, она звонила всем, кого знает. Стать снова зрячей — это, согласись, чудо.
— Она рассказывала тебе об этом парне по имени Ювеналий?
— Она расспрашивала меня о том, как делать макияж. Она считает, что я дока в этом деле. Я сказала ей, что делаю легкий макияж, и посоветовала ей не слишком усердствовать с тушью для ресниц, вспомнив, что у Вирджинии прекрасные густые ресницы.
— Что она говорила о Ювеналии?
— Сказала, что он милый и приятный.
— Хочешь с ним познакомиться?
— Мне-то зачем?
— Вирджиния говорила тебе о том, что они с ним виделись?
— Говорила. Она ездила к нему в центр, и они там пили кофе.
— Я пытался встретиться с ним, ездил в центр четыре раза, но его будто прячут от меня. Я решил, что они наверняка виделись, и позвонил ей. И действительно, они встретились. Говорили о том о сем… Вирджиния считает, что он исцелил ее.
— Но ведь не от кулаков мужа она прозрела! — усмехнулась Линн.
— Вирджиния убеждена, что Ювеналий — чудотворец. Сказала мне, что он совершил чудо, но, мол, он избегает разговоров на эту тему и все время отшучивается.
— Ну и что? А мне она сказала, что он вселил в нее уверенность, оптимизм. И не потому, что говорил какие-то особенные слова, а просто у нее возникло ощущение своей значимости, значительности, если угодно…
— Любопытно, знаешь ли! А мне она сказала, что у нее возникло ощущение, будто он знает о ней то, о чем она ему и не заикалась.
— В разговоре со мной она упомянула об этом, — кивнула Линн.
— Она говорила тебе, что он был монахом-францисканцем?
— Нет, не говорила.
— А о том, что он был миссионером в Бразилии, в низовьях реки Амазонки?
— Тоже не говорила.
— Он вернулся примерно четыре года назад, служил какое-то время в нашей семинарии, а затем распрощался с орденом францисканцев.
— С чего это вдруг?
— Пару слов о францисканском ордене, для твоего сведения, так сказать. Дело в том, что в этом ордене, объединяющем аббатства или монастыри, живущие по единому уставу, никого не называют приором или аббатом, потому как все считаются братьями, а настоятели монастырей — слугами братьев. Францисканцы традиционно контролируют ряд университетов, колледжей, имеют свои издательства. Между прочим, в Оксфордском университете установлен памятник одному из наиболее знаменитых францисканцев — Роджеру Бэкону.
— Надо же, а я и не знала! — Линн отпила из бокала шампанского. — Образованные, стало быть, эти францисканцы. А как у них насчет дисциплины?
— Францисканцы никого в своих рядах насильно не удерживают. Думаю, Ювеналию не составило труда выйти из ордена. Но с другой стороны, если в Бразилии, будучи миссионером, он выполнял обязанности, касающиеся духовной сферы, почему все-таки он вышел из ордена?
— Быть может, что-то не устраивало его? Может быть, по уставу францисканцам не позволено заниматься тем, чем хочется? Ты видел фильм «История монахини»? Помнишь, монахиня — ее играла Одри Хепберн — убежала из монастыря из-за придирок настоятельницы. Терпела, терпела и в конце концов не выдержала…
— Я думал об этом. Но, как мне кажется, тут дело в другом. Возможно, в Бразилии Ювеналий, помимо миссионерской деятельности, занимался целительством, исцелял всяких убогих калек, и кому-то это стало поперек горла, поэтому его отправили восвояси. Понимаешь?
— Как не понять! Зависть никаким уставом не вытравишь…
— Допустим, но я о другом. Невежественные туземцы наверняка стали считать Ювеналия святым, и убогий народ со своими недугами к нему валом повалил, и тогда возникла угроза возникновения культа Ювеналия, что могло привести к коммерциализации религии, а это, как говорится, ни в какие ворота… Понимаешь, о чем я говорю?
— А то! Я как-никак у тебя работала…
— Я говорю о другом… — покачал головой Билл Хилл.
— Ну да! О другом… — Линн закурила. — Ты говоришь о настоящем целителе, а не о Бобби Форши, появившемся у тебя во времена оны, из каких-то там сосновых лесов. Между прочим, твой преподобный Бобби ужасно досаждал мне. Все пытался затащить меня к себе в постель! Ужасный человек… Ты знаешь об этом?
— Поговорим о нем в другой раз, а что касается Ювеналия, думаю, он и в самом деле целитель. А ты как считаешь?
— Откуда мне знать, целитель он или нет? — пожала Линн плечами. Отхлебнув шампанского, добавила: — Вообще-то в жизни порой происходят весьма странные, необъяснимые вещи. Я, к примеру, верю, не знаю почему, но верю в то, что даже твой преподобный Бобби Форши исцелил парочку-другую недужных, если уж вбил себе в голову, что может это сделать…
Вот это он и хотел услышать!
Билл Хилл снова опустился в кресло. Задумчиво кивая, он не столько соглашался с тем, что сказала Линн, сколько радовался тому, что она осталась приверженкой фундаментализма после года работы в сфере разнузданного рок-н-ролльного шоу-бизнеса.
— Ты веришь в чудеса? — спросил он, кинув на нее внимательный взгляд.
— Да, а что?
— А ты не хочешь познакомиться с Ювеналием?
— С какой целью?
— Чтобы убедиться в том, что он действительно целитель.
— А если да, что тогда?
— Понимаешь, он меня сильно заинтересовал. А тебя?
— Хочешь оставить свой бизнес, да? Решил, что понапрасну тратишь свой талант предпринимателя, впаривая заезжим туристам автофургоны, трейлеры, прицепы и тому подобное?
— Тебя Ювеналий заинтересовал или нет?