Примула. Виктория
Шрифт:
Луиза фон Литцен сама причёсывает густые и волнистые каштановые волосы малютки, энергически водя щёткой. Прежде Луиза так же причёсывала свою знатную подругу, Викторию Лейнингенскую.
Белое кашемировое платьице опоясано широкой розовой лентой, большой голубой передник отделан широким кружевом. Распущенные по плечикам волосы удерживает в должной аккуратности тонкий металлический ободок.
Девочка подбегает к раскрытому окну и, встав на цыпочки, пытается выглянуть. Видны кружевные панталончики и подошвы коричневых кожаных башмачков.
Гувернантка выжидает короткое время, чтобы всё же позволить ребёнку насладиться тенью свободы, затем в несколько лёгких шагов оказывается также у окна и берёт свою воспитанницу за руку, чуть повыше локотка...
На столике — тяжёлый серебряный сливочник, тарелки с тёплыми сэндвичами, чашка с блюдцем, полная горячего молока. Вики особенно занимают щипчики для сахара. Так хочется взять их, опустить в серебряную сахарницу, уцепить зернистый кусочек сахара, донести, закусив от напряжения верхнюю губку, до большой фарфоровой чашки, и опустить сахар в молоко. Щипцы ещё слишком тяжелы для девочкиной ручонки. И Луиза фон Литцен так редко позволяет малютке и это удовольствие. Вики быстро-быстро взглядывает на гувернантку снизу вверх, украдкой. Даже в строгости вытянутое лицо Луизы не утрачивает ровно приветливого выражения. Но Вики уже поняла, что нынешним утром поиграть со щипчиками не позволят. Должно быть, потому, что вчера, когда герцогиня-матушка велела маленькой Вики поставить свою подпись под очередным письмом к дяде, бельгийскому королю Леопольду, Вики нечаянно посадила кляксу. Как это случилось, что перо выскользнуло из тоненьких пальчиков и на белую бумагу расплывчато упало чернильное пятно? Маленькую Викторию не наказали, её никогда не наказывают; но ей дали ясно понять, что проступок, пусть и нечаянный, заслуживает наказания. Нечаянных проступков не бывает, потому что подобная якобы нечаянность — на самом деле дурной плод ленности и небрежности! И поэтому Луиза фон Литцен сегодня утром не позволит Вики поиграть щипцами для сахара.
И мармелада, так приятно пахнущего апельсиновыми корочками, сегодня тоже не подали к завтраку. Это уже совсем плохой знак! И Вики решается спросить, поедет ли она сегодня на прогулку в город. Это случается до того редко, она так ждёт этих редких поездок, когда вдруг оказывается, что в её мире существует не только Кенсингтонский дворец, но и большой город Лондон, столица Англии. Виктория ещё не знает, что когда-нибудь ей предстоит сделаться королевой этой страны. От неё старательно скрывают её будущее, оберегая её детскую натуру от такого тягостного греха, как гордыня! А как интересно видеть дома и улицы, дам в шляпках, украшенных яркими цветками, в бархатных плащах, поверх шёлковых платьев... И вот, прогулки, давно обещанной прогулки, сегодня не будет! Маленькая Вики хмурит бровки и решается произнести про себя гадкие слова: «Аu diable! [41] » Ужасное гадкое присловье! На вчерашнем обеде её дядюшка Вилли-Билл, брат её покойного батюшки, произнёс такое целых два раза! И матушка-герцогиня сжала пальцы приподнятых над столешницей рук в чёрных рукавах. И дядюшка Вилли-Билл осёкся и смолк. И толстое добродушное его лицо покраснело. Бедный дядюшка Вилли-Билл! Бедный одинокий дядюшка! Все так ужасно одиноки! У всех кто-нибудь умер — отец, братья, дочь, жена, муж. А у Луизы фон Литцен никогда никого не было. Но ведь она — гувернантка. Вики и сама одинока! И вовсе не потому, что у неё нет отца. А просто так, непонятно, почему! Или нет, потому что её никогда не оставляют одну. Вот почему она так одинока, потому что её никогда не оставляют в одиночестве!..
41
Аи diable! — К чёрту! (франц.)
День проходит в обычных занятиях. Но маленькая Вики прекрасно помнит: сегодня утром она совершила гадкий поступок, она сказала про себя, в уме: «Аu diable!» И сейчас, вот сейчас, она ведь повторила!.. И теперь она обманывает матушку и Луизу; она притворяется, будто ничего не случилось! Она старательно учится и её наставницы — mattresses — довольны ею... История, арифметика, грамматика, география...
Вики необычайно удачно переводит отрывок из учебника с английского на французский и прекрасно отвечает немецкий урок. Ей позволяют полдничать в саду, в беседке. Булочки, вафли, парное молоко...
Сад полон очарования. Зеленеет дёрн, белеют посыпанные гравием дорожки. Фруктовые деревья обросли повиликой. Летом у корней деревьев теснятся яркие, как солнце, настурции. Беседка прячется в тени акациевой листвы. Виноградные лозы вьются по высокой серой стене. А жасмин, а плющ!.. А скоро и лето вступит полновластно, фруктово и лиственно в свои права. И на Вики наденут её любимое платьице из белоснежного муслина...
Ах, но ведь сегодня она подумала... она сказала про себя, в уме... то самое, гадкое...
Она живёт в Англии, но она ещё не знает своей страны. Европа, уничтожившая Наполеона, наконец-то вернула себе мирное бытие. Но это мирное бытие открыло доступ в Англию иноземным торговцам. Начался промышленный кризис, ремесленники разорялись, рабочим платили всё меньше и меньше. Страну терзают так называемые «хлебные законы», с пятнадцатого века регулирующие ввоз и вывоз зерна и других плодов земледелия. Эти законы устанавливают высокие ввозные пошлины и понижают вывозные. Внутренний рынок скудеет, цены растут. Крупные землевладельцы-лендлорды богатеют, крестьяне беднеют...
Луиза фон Литцен, в чёрном шёлковом платье, протягивает руку в нитяной митенке и ведёт принцессу назад в классную комнату. Комната большая и удобная. Здесь находится один предмет, весьма занимательный для маленькой Виктории. Когда она смотрит на этот предмет, в её детской душе роем поднимаются смутные желания. Ей хочется путешествовать, видеть чужих людей, одетых ярко и непонятно, слышать говорение на непонятных звонких языках, ехать верхом; но не на смирном пони в парке, а на горячем белом сказочном коне... Возбудительный этот предмет — огромный итальянский сундук — cassone. Стенки его причудливо расписаны, золочёные украшения потускнели от времени. Сундук пуст. Быть может, он принадлежал старинной королеве Бэсс Тюдор... Вики обеими руками откидывает крышку, залезает в сундук и садится, как в лодке, ухватившись за деревянные стенки, как за борта... Луиза фон Литцен выжидает, как обычно, давая ребёнку возможность насладиться мгновениями свободы. Затем делает принцессе замечание, помогает девочке выбраться из сундука и оправляет на ней платьице... Книжный шкаф красного дерева заполняют учебники и полезные книги. Стену украшает старинный гобелен, долженствующий напоминать девочке о древности той страны, где она родилась. На гобелене король и королева, в длинных одеяниях складчатых, с коронами на головах, сидят за шахматной доской в саду; а мимо проезжают вереницей сокольничие на конях; у каждого одна рука высоко согнута и на латной рукавице сидит сокол в клобучке... История, география, грамматика английская, грамматика немецкая, география, арифметика, музыка, пение, танцы... «C’estbien!» — хорошо, очень хорошо!.. Она знает, что никто не станет зря хвалить её!.. Но она провинилась; она знает, что сегодня она провинилась!..
Вот и время сна. Вот и её детская. Знакомый умывальник с овальным зеркалом. Стулья с мягкими сиденьями, обитыми синей камкой, и с такими жёсткими спинками. Похолодало. В камине разведён огонь. Ковёр с ярко-синими узорами на коричневом фоне. Светлые стены с бордюром из нежно-голубых незабудок, переплетённых с несметным множеством золотых листьев и завитков. На каминной полке — две фарфоровые вазы. Каминный экран украшается карандашным рисунком маленькой принцессы — птица иволга присела на ветку и раскрыла клювик; она, вероятно, поёт звонкую песенку. Подлокотники креслица поблескивают чёрным лаком. Рама зеркала покрыта резьбой в форме листьев. Умывальник с крышкой из серого мрамора, с одного угла она треснула. Фаянсовый кувшин и фаянсовая же мыльница на умывальнике...
Няня — bonne — раздевает принцессу и надевает на неё ночное платье. Вот уже и герцогиня-матушка склоняется над малюткой... И тут девочка позволяет себе горько расплакаться. Это слёзы покаяния, сопровождаемые покаянным детским лепетом.
— Я сказала... я подумала... Это гадкое... Я сказала про себя «Аu diable!»...
Вдовствующая герцогиня подвергает дочь суровому осуждению. Поездок в город не будет долго-долго! Но малютка рада. Наказание избавляет её от угрызений совести...
Ручки — поверх одеяла. Луиза Литцен, в свою очередь, наклоняется над своей воспитанницей:
— Вы произнесли про себя дурное и это дурно! Но то, что Вы нашли в своей душе силы раскаяться, — это прекрасно!..
И девочка, воспитываемая в правилах сдержанности, вдруг быстро садится на постели и обеими ручками охватывает за шею свою воспитательницу, пригибая её к себе...
А герцогиня-мать некоторое время лежит на своей постели без сна, ужасаясь и раздражаясь... Девочка осмелилась такое подумать!.. Она сказала себе: «К чёрту!» Малютка про себя произнесла «К чёрту!» Боже! Что ждёт её впереди?! Неужели, неужели распущенность, разврат снова займут английский трон? Георг IV, несчастная слабая Каролина... Строгие правила и только строгие правила!.. Кто мог при малютке произнести гадкое присловье? Кто?! Разумеется, Принц-Моряк, дядюшка Вилли-Билл! Сколько раз герцогиня-мать умоляла этого грубого человека сдерживаться при малютке! Не произносить ужасных слов! И не рассказывать о королях Карле I и Карле II Стюартах ужасные вещи, которые дядюшка Вилли-Билл полагает всего лишь свойствами весёлого житья!..