Примула. Виктория
Шрифт:
Достоевский учится у английских прозаиков и, как всякий (ну, почти всякий!) ученик, ненавидит своих учителей. И от ненависти бунтует. И в бунтарском порыве меняет местами порок и добродетель. И он не поцелует руку своему учителю Дизраэли, как не поцелует Грушенька ручку Катерины Ивановны! Уж лучше укусить!.. Страстный викторианец Достоевский...
Итак! «Лотар» имеет большой успех. («Идиот», конечно, тоже, но мы сейчас не об этом.) Гладстон по-прежнему возглавляет правящую партию вигов. Дизраэли занят смертельным недугом жены. Ей почти восемьдесят. Ему — почти семьдесят. Они прожили вместе тридцать лет. Он называет Мэри Энн «идеальной женой», она его — «идеальным мужем». Он тяжело переживает её смерть.
И вот теперь-то Дизраэли возвращается в политику. Ему нужно забыться.
Гладстону не удалось умиротворение католической Ирландии. Законодательными актами он свёл к нулю влияние протестантской церкви. Он всячески демонстрирует ирландцам своё доброе к ним отношение. В ответ — избиение чиновников, убийство полицейских. Ирландия остаётся Ирландией. Гладстон возвращается к обычной политике в отношении Ирландии. Теперь её «умиротворяют» с помощью армии. Ещё недавно Гладстон утверждал, что управлять Ирландией с помощью пушек может каждый! Теперь Дизраэли иронизирует — разумеется, каждый; даже мистер Гладстон!
Королеву раздражают действия Гладстона. Его действия кажутся ей слишком сложными и радикальными. Она откровенно предпочитает простоту. Гладстон то и дело представляет ей проекты новых законов. Проекты сопровождаются длинными объяснительными записками. Гладстон требует слишком большой новизны. Гладстон пытается решить проблемы, которые невозможно решить в принципе! Королеве всё это не нравилось. Дизраэли всегда говорил ей: «Прежде всего надо исполнить волю Вашего Величества!» Гладстон только и знает, что говорить ей: «Нет, Ваше Величество!» Да, он очень почтителен с ней, но говорит «нет!» Он фактически и законодательно ограничивает в правах ирландских протестантов. Но ведь Англия — не католическая страна! И никогда не будет католической страной! Королева всё более и более склоняется к мысли о том, что действия Гладстона вредят престижу Англии. Она слишком уважает конституцию, она не может противиться парламентским установлениям. Но — Боже мой! — как бы она желала падения Гладстона.
В 1873 году проходят предварительные выборы. Выигрывают тори. Дизраэли тщательно готовится к избирательной кампании. Агитация в пользу тори ведётся среди всех классов общества, особенное внимание обращено на промышленных рабочих. Наконец, выборы состоялись. Кто победил, ясно! Тори — консерваторы. Гладстон решает подать в отставку, не дожидаясь созыва парламента. Он больше не хочет быть лидером своей партии, лидером вигов. Карьера большого политика более не прельщает его. Гладстон говорит о своих намерениях королеве. Она учтиво соглашается с ним.
На заседании парламента Дизраэли тепло отзывается о Гладстоне.
Теперь Дизраэли — не просто лидер, теперь он — вождь тори. Более того — он вождь страны. Королева царствует. Лидер партии — правит.
Много лет художник-карикатурист Лич травил Дизраэли на страницах «Панча». Теперь Дизраэли назначает пенсию детям Лича.
Королева рада возвращению Дизраэли во власть и не скрывает своей радости. Теперь королева для Дизраэли — старый друг, любимый и любящий друг. Порою требовательный и немного капризный друг, но — друг!
Дизраэли учреждает своего рода «сообщество красавиц». В основном это весьма пожилые дамы. Русский посол иронически именует их «бабушками». Но королева позволила войти в это сообщество и своей младшей дочери, принцессе Беатрис. Да и более того, королева согласилась возглавить это сообщество! Дизраэли вручает каждой даме брошь в виде пчелы. Ведь пчела уже во времена далёкой и глубокой древности почиталась как символ женщины прекрасной и добродетельной.
Семейная дружеская идиллия... Королева встречает своего министра в тенистом парке Осборна. Из окон замка видна синяя бухта. Белые паруса снуют по синеве воды. Королева сияет, королева улыбается. Королева красива. Королева почти... молода! И она совершенно согласна с Дизраэли. Монархия — вот что нужно Англии! Парламент и монархия. И Дизраэли согласен с королевой. И королева приказывает принести кресло...
— ...Ведь у вас подагра, я знаю. Вам, конечно же, трудно стоять! Садитесь же!..
Сидеть во время подобной аудиенции у королевы вообще-то не принято. Но теперь для Дизраэли — принято!
Королева советуется со своим министром. Королева обедает со своим министром. Министр говорит королеве комплименты. Министр расспрашивает королеву о днях её юности, о лорде Мельбурне. Королева рассказывает. Если Дизраэли болен, королева посылает к нему придворного медика, в то время Уильяма Дженнера. В Осборне и Бэлморале отводятся для Дизраэли особые комнаты. Он болен. Королева сама приходит навестить его. Она заботлива, как мать, как сестра. Она делится с ним своими воспоминаниями о покойном муже. Дизраэли вспоминает любимую Мэри Энн.
Дизраэли возвращается в Лондон. Вскоре в его дом на Гровенор-стрит прибывает огромная корзина цветов. Он благодарит королеву изящным письмом; он пишет о себе в третьем лице:
«Мистер Дизраэли приносит смиренную признательность Вашему Величеству! Вчера вечером ему доставили корзину, чрезвычайно хрупкую на вид. Когда он открыл её, то подумал было, что Ваше Величество присылает ему все существующие орденские звезды. Эта иллюзия была так сильна, что вечером, отправляясь на банкет, в общество людей, украшенных лентами и наградами, он не удержался от искушения приколоть себе на грудь несколько цветков первоцвета, желая показать, что и у него есть звёзды, пожалованные прекрасной королевой!..»
Шекспир... «Сон в летнюю ночь»... Титания, королева фей... Королева-примула!..
Он пишет королеве:
«...Позже, ночью, ему пришло на мысль, что всё это — просто волшебство, просто сказочный дар, присланный другой королевой, Титанией, владычицей фей. Вместе со своими придворными Титания рвёт цветы на зачарованном острове и дарит простым смертным первоцветы, которые, насколько ему известно, кружат голову всем, кто их получает!»..
Под руководством Дизраэли Англия получает новые законы. Принято равенство взаимных обязательств рабочих и работодателей. Расширены права профсоюзов. Рабочий день сокращён до пятидесяти шести часов в неделю. В субботу — работа до полудня. Много мер, касающихся гигиены и санитарии.
Дизраэли полагает, что величие Англии — это метрополия плюс колонии. Он разрабатывает целую программу. Колониям надо предоставить автономию, но сопроводить её имперским таможенным тарифом. Корона должна получить право занимать вновь открытые земли. Необходимо общее военное соглашение. В Лондоне следует создать имперский парламент... Великобритания — империя!..
1875 год. Журналист — Фредерик Гринвуд (брат того самого Джеймса Гринвуда) приходит в министерство иностранных дел с авантюрным предложением. Оказывается, правитель Египта нуждается в деньгах и потому хочет заложить свои сто семьдесят тысяч акций Суэцкого канала. Всего суэцких акций — четыреста тысяч. Большая их часть — в руках французских финансистов и промышленников. Гринвуд считает, что в интересах Англии приобрести акции правителя Египта — хедива. Ведь Суэцкий канал — путь в Индию! Дизраэли загорается. Дизраэли выясняет, что хедив готов к переговорам с представителями Англии, но деньги хедиву нужны немедленно! Где взять четыре миллиона фунтов стерлингов? Так запросто из бюджета не вынешь, нужен кредит. Дизраэли пишет королеве: «Эту операцию необходимо проделать во что бы то ни стало!» Тем более, что и французское правительство не препятствует. Франция, напротив, ищет поддержки Дизраэли, желает союза с Англией против Бисмарка. Монтэгю Корри, верный Корри, секретарь Дизраэли (выдающиеся люди всегда нуждаются в людях верных!), отправляется к барону и банкиру Ротшильду. Ротшильд как раз обедает. Корри передаёт ему просьбу Дизраэли: нужны четыре миллиона фунтов стерлингов. К завтрашнему утру!