Принц Галлии
Шрифт:
— Не беспокойся. Мой отец еще не стар и рассчитывает дожить до того времени, когда с иезуитами будет покончено.
— А если…
— Все равно не беспокойся. Мария властная женщина, пожалуй, еще властнее Маргариты, и не позволит Фернандо совать свой нос в государственные дела.
— Однако она любит его. При всем его скверном характере и дурных наклонностях, Мария просто без ума от него. А любящая женщина зачастую становится рабой любимого ею мужчины.
— Так таки и без ума? — криво усмехнулась Изабелла. — Ее безумная страсть к Фернандо нисколько не помешала ей переспать с тобой —
— Ну и что? С ее стороны это была лишь дань моде.
— Не скажи! Из ее слов я поняла, что представься ей снова такой случай, она без колебаний изменила бы своему безумно любимому мужу с тобой. И между прочим, Мария сама не уверена, от кого у нее дочка — от тебя или от Фернандо.
— Я тоже не уверен, — с горечью произнес Филипп. — Как бы мне хотелось знать наверняка… Ах! — спохватился он. — Но почему твой отец не посвятил меня в свои планы? Ведь через год я становился совершеннолетним, и мы могли бы пожениться даже вопреки воле моего отца… Черт! Тогда бы он поломался немного, но в конце концов признал бы меня наследником без этой семилетней волокиты. И сейчас мы бы уже владели всей Галлией и потихоньку прибирали бы к рукам Францию и Бургундию… Как глупо все получилось!
Изабелла опять вздохнула:
— Да, отец сглупил. Он дожидался твоего совершеннолетия, не предпринимая никаких шагов, все ждал, увенчается ли успехом заговор молодых гасконских вельмож, а когда стало известно о твоей женитьбе, об этом мезальянсе…
— Тогда я просто потерял голову от любви, — быстро перебил ее Филипп. — Я проявил обыкновенную человеческую слабость, поддался чувству — что недопустимо в нашем положении. А сопротивление отца и друзей лишь укрепило меня в намерении жениться. Другое дело, будь мы с тобой помолвлены, пусть даже тайно — тогда бы все сложилось иначе.
— Да, — с грустью согласилась Изабелла. — Тогда бы все сложилось иначе. Особенно для меня… Узнав о твоей женитьбе, отец ужасно разозлился — и больше на себя и на меня, чем на тебя. Он упрекал себя за излишнюю осторожность и благодушие, а меня — за то, что я, взрослая девушка, не смогла соблазнить такого сопливого юнца, как ты. — Она нервно хихикнула. — Вот так-то. Поначалу отец собирался потребовать от Святого Престола, чтобы твой брак был признан недействительным, затем передумал, плюнул на все и выдал меня замуж. — Снова вздох. — Он предложил мне на выбор две кандидатуры — кузена Фернандо и этого… брр! — Она содрогнулась.
— И ты выбрала Филиппа Французского? Но почему его, а не Фернандо? Потому что он наследник престола?
— Нет, не потому. Я поступила так из-за тебя. Ведь женившись, ты уехал в Кастилию — а я не желала больше встречаться с тобой. Тогда я возненавидела тебя, я готова была тебя задушить… Если бы только я знала…
Филипп запечатал ее рот поцелуем. Он уже раз слышал подобные откровения от Амелины и не хотел услышать их вновь от другой женщины.
— Прошлого не вернешь, дорогая. Хватит горьких воспоминаний, давай займемся настоящим. Пойдем в спальню, у нас очень мало времени.
Изабеллу прошибла мелкая дрожь.
— Филипп… милый…
— Ты не хочешь? — удивленно спросил он. — Уже передумала?
Она
— Нет-нет! Я… хочу, но… Только не надо спешить. У нас еще полтора часа… даже больше… Прошу тебя, не спеши. Пожалуйста…
Филипп нежно прикоснулся ладонями к ее бледным щекам.
— Ты так боишься прелюбодеяния?
— Нет… нет… Я… я боюсь…
— Ты боишься вообще заниматься любовью?
Изабелла всхлипнула — раз, второй, третий…
— Да разве я когда-нибудь занималась любовью?! — истерически выкрикнула она и разразилась громкими рыданиями.
Филипп не пытался утешить ее. Он понял, в чем дело, и решил, что сейчас самое лучшее — дать ей выплакаться вволю.
Наконец Изабелла успокоилась и, то и дело шмыгая носом, заговорила:
— Мой муж — грязное, отвратительное, похотливое животное. Меня тошнит от одного его вида. Он… он… Каждый раз он насилует меня. Он настоящий изувер! Он делает мне больно… — Она прижала голову Филиппа к своей груди. — Боже, как мне больно! В первую ночь, когда я увидела его… это… его раздетого — я упала в обморок… а он… он пьяный набросился на меня и… — Ее затрясло от нового приступа рыданий.
Из глаз Филиппа тоже потекли слезы.
— Потерпи, милая, — захлебываясь, говорил он. — Потерпи немного. В следующем году я стану соправителем Галлии, и тогда объявлю Франции войну. Пора уже кончать с существованием нескольких государств на исконно галльских землях — я соберу их воедино и возрожу Великую Галлию, какой она была при Хлодвиге. Я освобожу тебя от этого чудовища, любимая, а его самого упеку в монастырь.
Изабелла мигом утихла.
— Любимая? Ты сказал: любимая?
— Да, я люблю тебя, — пылко ответил он. — Очень люблю.
— А как же тогда Бланка? А твоя кузина Амелия? А Диана Орсини?
Филипп вздохнул:
— Вы мне все дороги, Изабелла. Я всех вас люблю, даже не знаю, кого больше. — Он положил голову ей на колени. — Я закоренелый грешник и ничего не могу поделать с собой. Надеюсь, Господь простит меня. Ведь Он все видит и все понимает. Он знает, что я всей душой люблю каждую женщину, которой обладаю. Жаль, что сами женщины не хотят этого понять меня.
— Я понимаю тебя, милый, — ласково сказала Изабелла. — У тебя так много любви, что ее хватает на многих, и ни одна женщина недостойна того, чтобы ты излил на нее всю свою любовь. Ты еще не встретил такую… и, может, не встретишь никогда… Но мне все равно, я на тебя не в обиде. Не пристало мне, замужней женщине, пусть и ненавидящей своего мужа, требовать, чтобы ты любил только меня. Я удовольствуюсь той частичкой твоей любви, которая приходится на мою долю.
— О, как я тебя обожаю! — восхищенно произнес Филипп, поднимая голову.
Они долго и страстно целовались, а потом он подарил ей ту частицу своей любви и нежности, которая приходилась на ее долю…
Глава XLV
Ночное совещание
В прихожей его покоев было темно и пусто. Филипп прошел в соседнюю комнату, откуда слышалась унылая болтовня. Там его ожидали д’Альбре и Бигор. Симон выглядел сонным, а Гастон злым.
— Почти все наши в сборе, — констатировал Филипп. — Но где же Эрнан?