Принц и инспектор Вест
Шрифт:
Гризельда задумчиво смотрела на пакет. Этот почерк взволновал ее больше, чем известие о смерти Джима. Неожиданно до нее дошло, что это и есть та пленка про которую спрашивала полиция.
Затем она услышала звонок у входной двери.
16. ЛИЦО СТАРИКА
Гризельда по-прежнему стояла в коридоре с пакетом в руке. Получалось, что Джим написал ей из могилы. «Абсурд какой-то!» Пакет был не тяжелый; внутри, очевидно, находились коробка и твердый конверт. Черная надпись на наклейке из коричневой
Раздался еще один звонок.
Но как раз в этот момент она никого не хотела видеть, почувствовав какую-то вину за то, что так легко отнеслась к смерти Джима.
Звонок повторился, на этот раз более настойчиво.
Гризельда стояла в двух шагах от двери, но ей не хотелось открывать; она хотела побыть одна. Но нельзя же было стоять вот так и делать вид, что ее нет дома; ведь это могла быть соседка, которая слышала, как открылась и закрылась дверь. Гризельда выпрямилась, «накинула» на лицо приветливую улыбку и направилась к двери. Открывая ее, она вспомнила, что забыла отложить пакет, но было поздно.
Перед ней стоял «ребенок».
Она узнала его по одежде. На голове маленького человека плотно сидела шапочка, сильно старившая его; очевидно, именно из-за нее у Гризельды появилось какое-то странное чувство, что это не ребенок. Он быстро оглянулся, и Гризельда, невольно посмотревшая в том же направлении, увидела неподвижно лежащего на полу электрика.
Внезапно Гризельду Барнетт охватил страх, но, когда она отступила назад, «ребенок» поднял правую руку, в которой был зажат маленький пистолет.
– Пожалуйста, я войду, – сказал он, – не двигайтесь.
Вид пистолета так напугал ее, что она не шелохнулась, а человек быстро проскочил в дверь и в одно мгновение оказался позади нее.
Пинком ноги он захлопнул дверь.
– Вы мисс Барнетт? – требовательно спросил он. – Пожалуйста.
Она обрела голос.
– Да, я мисс Барнетт, – сказала она. – Кто вы такой, что вы хотите?
Внезапно она почувствовала прилив отваги и бросилась на карлика. Взмахнув рукой, он больно вцепился в ее руку и злобно улыбнулся. Длинные и желтые зубы, обнажившиеся в улыбке, никак не могли быть зубами ребенка.
– Я пришел поговорить с вами. – По-английски он говорил сносно, хотя произносил слова медленно и явно с затруднением. Он старался следить за ее глазами, но один или два раза быстро взглянул на пакет, который она держала в свободной руке. – Пожалуйста, пройдите в комнату, – сказал карлик и перевел взгляд на ее руку. У нее не было иного выхода, и она покорилась.
Даже в этой высокой остроконечной шапке он был очень мал. Странно, но он мог заставить ее делать все, что хочет. Мысль о человеке, лежавшем снаружи, вселяла в нее одновременно и надежду, и страх: он мог прийти в себя или его мог кто-нибудь увидеть.
– У меня мало времени, – сказал карлик, глядя ей в глаза. – Я хочу знать, есть ли у вас письмо, а также пленка от вашего брата, пожалуйста.
Слово «пожалуйста» не имело никакого значения. Это был способ закончить фразу.
Она
– Нет, о Джиме я ничего не слышала. Он… но он же мертв.
– Я это знаю. – Карлик протянул левую руку, такую маленькую, что с трудом можно было поверить, что ею он так больно схватил и втолкнул в комнату взрослого человека.
Гризельда ошеломленно смотрела, не понимая, чего он хочет.
– Пожалуйста. – Он ухватился за пакет и вырвал его из ее руки.
Они находились в маленькой комнате с тремя креслами, крошечным письменным столом и телевизором. Несколько прекрасных голубых ирисов стояли в изящной стеклянной вазе. Окно комнаты выходило на стену другого здания. Окна там были такие же и большей частью их прикрывали занавески. Внизу находился маленький зацементированный дворик с несколькими контейнерами для мусора и навесами для хранения велосипедов и лодок. Гризельда услышала, как кто-то шел через двор.
Телефон был под рукой, но она не могла шевельнуть рукой. Она боялась!
Сердце больно колотилось в ее груди, стало трудно дышать. Это нелепое существо, с крошечным пистолетом, выглядевшим как игрушка, стояло в комнате, вызывая страх силой своих рук.
Если бы она могла набрать девятьсот девяносто девять.
Карлик стоял спиной к окну. Он разорвал конверт как раз поперек написанного рукой Джима адреса. Какая-то странная, необъяснимая вспышка ярости охватила Гризельду, и в этом порыве она бросилась на него, надеясь обезоружить внезапностью нападения.
Он отпрыгнул в сторону и махнул правой рукой. Пистолет исчез, вместо него в руке блеснул нож. Короткое острое лезвие вонзилось в руку Гризельды.
Она остановилась, тяжело дыша.
– Ведите себя спокойно, – сказал он. – Или я… – Он замолчал, но сделал красноречивый жест ножом.
Роджер свернул с набережной на Бинг-стрит и снизил скорость, подъезжая к огромному мрачному кварталу из красных кирпичных блоков, известному под названием Бинг-Меншнз. Это был один из самых уродливых жилых кварталов Лондона, весь какой-то изломанный, с бесчисленными маленькими окнами. У здания было пять крыльев и по краю каждого проходили нескладные черные железные пожарные лестницы, выглядевшие на фоне бледно-коричневых стен особенно отвратительно. Дюжины телевизионных антенн на крыше рассекали углами серое небо.
На улице было тихо.
Три невысокие ступеньки отделяли вход в каждое крыло. Человек из Ярда находился около угла здания, наблюдая за входом в подъезд, где снимала квартиру Гризельда Барнетт.
Человек узнал Роджера и подтянулся.
– Добрый вечер, сэр.
– Привет, Мак. Что слышно?
– Все спокойно, – ответил Мак.
– Уверены?
– Да, Дулей там, наблюдает за ее квартирой. Входили или выходили очень немногие. Мисс Барнетт приехала около двух часов назад, потом отправилась за покупками и только что вернулась. Никто, кроме меня, за ней не следил. Никто не ждал.