Принц Лестат

Райс Энн

– Не знаю, – негромко отозвался Тесхамен. – Знаю только, что я поддержу Гремта во всем.

– Даже если сам погибнешь? Или ты уверен, что сможешь вернуться – как вернулась Хескет?

Тесхамен снова приподнял руку, но на сей раз – урезонивающим жестом.

– Дэниел, – тихо произнес он. – Я и вправду не знаю.

Мариус молчал, стараясь набраться мужества – настоящего мужества, чтобы сказать: «Если так суждено, я поддержу ваше решение». Но мужество не набиралось. Очень уж хотелось получить хоть тень альтернативы, хоть маленький шанс на то, что удастся сдержать или обуздать Голос,

не жертвуя при этом всем, что он, Мариус, знал и любил.

– Амель убивает лишь Тех, кто Пьет Кровь, – промолвил он. – Зачем же казнить его за это? Даже теперь он не причиняет никакого вреда миру в целом.

Лицо Тесхамена было непроницаемо – лишь все те же искренность и доброта.

– Покамест могу сказать вам только то, что мы в стороне не останемся, – сказал он. – Мы с вами. Вот почему я здесь. Я уверен, со временем и Гремт придет к вам. Однако когда это случится – не знаю. Гремту ведомо многое, очень многое. Мы ваши друзья. Подумай о прошлом, вспомни, как некогда Таламаска поддерживала и утешала тебя, как она помогла тебе разыскать Пандору. Мы никогда не были врагами тебе или иным вампирам.

– О да, мой дорогой друг прошлых лет, Рэймонд Галлант, очень помог мне, – согласился Мариус. – Он отдал вам всю жизнь, а умер, даже не узнав, кто основал орден. Умер, не узнав, кто мы такие.

– Ну, может, умер он и не узнав всего этого, зато теперь он с нами, – улыбнулся Тесхамен. – Он с нами с той самой ночи, когда скончался. Я присутствовал при том, как дух его, отлетев, замешкался и остался там, в обители ордена. Я видел его, хотя все остальные, собравшиеся вокруг смертного ложа Рэймонда, ничего не заметили. И да, он и в самом деле стал одним из нас. Как и моя Хескет, он обрел якорь в материальном мире. И в наших рядах есть и другие призраки.

– Я знал, знал! – негромко сказал Дэниел. – Ну конечно же! Ведь вы же собирали их годами – призраков вроде Хескет.

Мариус был потрясен. Растроган почти до слез.

– О да, Мариус, уверяю – ты еще увидишь своего любимого Рэймонда, – улыбнулся Тесхамен. – Увидишь нас всех – а нас немало, и мы вовсе не жаждем, чтобы из этого мира исчезли вампиры. Мы никогда этого не хотели. Но позволь нам покамест придерживаться извечной нашей осторожности, политики невмешательства.

– Понимаю, – кивнул Мариус. – Ты хочешь того же, что и Бенджи – чтобы мы все сплотились как единое племя. Хочешь, чтобы мы сделали все возможное пред лицом надвигающейся угрозы – без вашего вмешательства.

– Мариус, ты прекрасен и удивителен, – промолвил Тесхамен. – Тебя не собьют с пути ни суеверия, ни пустые фантазии, ни прихоти. Ты нужен твоему народу. И Амель, он знает тебя, да и ты, подозреваю, знаешь его лучше, чем тебе кажется. Меня создала сама Мать. Я получил от нее чистую первозданную кровь, получил напрямую. Но у тебя ее куда больше, чем у меня. И этот Голос… если вам вообще суждено понять его, обуздать, просветить – то уж, конечно, и ты сыграешь тут свою роль.

Тесхамен начал подниматься, но Мариус удержал его за руку.

– Куда же ты отправишься теперь? – спросил он.

– Мы должны собраться все вместе перед тем, как идти на встречу с тобой и твоей родней, – отозвался Тесхамен. – Поверь мне,

рано или поздно, но мы придем. Я в этом уверен. Гремт хочет помочь. Я уверен, он хочет именно этого. Мы еще увидимся – и очень скоро.

– Передай моему милому Рэймонду самый нежный привет, – попросил Мариус.

– Он знает, что ты его любишь, – сказал Тесхамен. – Он много раз наблюдал за тобой, был рядом с тобой, видел, как ты страдаешь – и хотел вмешаться. Однако он хранит верность нашему ордену и нашему принципу: действовать осторожно и с оглядкой, без спешки. Он и сейчас остается членом Таламаски. Ты же знаешь наш старинный девиз «Мы наблюдаем, и мы всегда рядом».

До рассвета оставалось около часа.

Тесхамен обнял Мариуса и Дэниела. А потом вдруг исчез. Просто исчез. Они стояли вдвоем на песке, ветер все так же веял над бесконечными искрящимися волнами, а за спиной у Мариуса с Дэниелом потихоньку просыпался огромный город.

На следующий вечер Мариусу не потребовалось и часа, чтобы по телефону уладить со своими агентами все необходимое и отослать в Нью-Йорк все вещи и одежду как свою, так и Дэниела. Им, как всегда, предстояло остановиться в маленькой гостинице в центре города, где на их имя были забронированы апартаменты. А уж попав в Нью-Йорк, можно будет обсудить, когда идти к Бенджи, Арману, Луи и чудесной Сибель.

Дэниел был вне себя от восторга. Мариус давно знал – его юного друга тянет в общество. И он радовался за Дэниела, однако самого его томили дурные предчувствия.

Неожиданная встреча с Тесхаменом очень взволновала его, он все еще никак не мог оправиться от потрясения.

Дэниел просто не мог осознать всей значимости этой встречи. Да, он родился для Тьмы в эпоху бесконечных потрясений. Но он и сам по себе, человеком, родился в эпоху потрясений и перемен и не ведал унылого гнета тягостной привычки к однообразию минувших времен. Где ему было понять глубоко въевшийся пессимизм и обреченность, в которых рождались, жили и умирали миллионы людей до него.

Но Мариус провел на земле более тысячи лет – и это были годы не только радости, но и страданий, не только света, но и тьмы, а любые резкие перемены нередко оканчивались поражением и глубоким разочарованием.

Тесхамен. Просто не верилось, что он, Мариус, видел этого древнего вампира, говорил с ним. Не верилось, что произошло чудо – что лесной бог предстал перед ним: живой, красноречивый, указующий одновременно путь прошлого и будущего. Он ярким светом озарил огромную часть истории самого раннего периода жизни Мариуса – темную, страшную часть – и побудил его искать сквозную путеводную нить ко всей жизни в целом.

И все же наряду с радостью Мариуса одолевали и предчувствия беды.

Он не мог отделаться от воспоминаний о том, сколько раз в прошлом лежал на груди царицы Акаши, слушая биение ее сердца, стараясь постичь ее думы. А этот враждебный дух, Амель, был в ней, внутри. Теперь же Амель был и в самом Мариусе.

– Да-да, я внутри тебя, – тут же подтвердил Голос. – Я – это ты, а ты – это я.

И – молчание. Пустота. Звенящее эхо угрозы.

Глава 14

Рошаманд и Бенедикт