Принц в фартуке
Шрифт:
Во дворце мы пробыли ровно десять дней, именно столько понадобилось его величеству и его высочеству, чтобы навести в столице окончательный порядок. Конечно, окончательный
— громко сказано, во многом ещё предстоит разобраться, но главное было сделано, угроза королевской власти полностью устранена, а главы Великих столпов признали поражение и отправились на соседний континент возвратить под свою руку некогда принадлежавшие их предкам территории.
Керт эти дни спал по три-четыре часа, страшно выматывался, вылинял и приобрёл нездоровое сходство с упырём. Не выдержав, я высказала королю всё, что думаю о пренебрежении здоровьем сына. Король вздохнул... и ничего не сделал. Сам он большую часть времени проводил либо в постели, либо на прогулке по саду, либо за чтением, либо в играх с Лизи, которую он сразу же признал младшей ненаследной принцессой и взялся усердно баловать как родную внучку. Король давал себе отдых и время полностью восстановиться после отравления, чтобы через десять дней приказом буквально вышвырнуть нас с Кером из дворца. Месяц, целый месяц мы проведём в королевской резиденции на минеральных водах.
Но пока мы не преодолели ещё и половину пути до хвалённого курорта. Разоряться на стационарный портал для нас король не стал, мы едем, а точнее ползём в каретах.
Лизи не отлипала от окна — надо ли говорить, что мы делали частые остановки?
Вот и сейчас мы остановились в небольшом городке ради ярмарки.
Циркач на ходулях наклоняется и подхватывает счастливо взвизгнувшую Лизи, подбрасывает к самому небу. Лизи заливается смехом. Циркач осторожно возвращает её на тротуар, а я благодарю его мелкой монетой и тут же покупаю у лоточницы трёх петушков на палочке: Лизи, Керу и себе. Оказывается, детские сладости — это весело и вкусно.
Циркач неожиданно вновь наклоняется:
— Госпожа, рекомендую выступление канатоходца, он проедет под куполом на колесе без страховки. Его учитель погиб во время исполнения этого трюка.
— Мама, можно? — подпрыгивает Лизи.
— Да, дочка.
Когда я узнала историю кровного отца Лизи, мне стало легче принять её как свою. А заодно стало понятно, что ждать некого. Отец Лизи передал малышку в приют вскоре после смерти жены, он полностью отказался от родительских прав, сейчас он повторно женат, растит сына, про Лизи не вспоминает. Очевидно, что он не вернётся. Вместо него его обещание выполнит Керт. Хотя я по-прежнему с неодобрением отношусь к удочерению на эмоциях, я признаю, что решение было идеальным. Предательство родного отца малышку убивало изнутри, а теперь она обычный счастливый ребёнок.
Мы покупаем билеты, разодетая девица приглашает нас в шатёр. Представление уже идёт: через охваченное огнём кольцо прыгает дрессированная собака. Мы занимаем свободный край одной из лавочек. Керт отбирает у меня петушков и разворачивает упаковку.
— Знаешь, — шёпотом, чтобы не помешать другим зрителям, — а я впервые на таком представлении
— Я тоже, Рори. Удачно мы зашли, да?
Я улыбаюсь:
— Удачно.
Удачно, что мы настояли на путешествии инкогнито. Конечно, полная анонимность невозможна, достаточно одного взгляда на наш кортеж, чтобы понять, что едет кто-то высокопоставленный. Но здесь, на ярмарке, нас никто не знает, охрана держится на небольшом расстоянии от нас. Я фыркаю, сообразив, что боевым магам тоже придётся смотреть представление.
Некстати вспоминается, что на принудительном отдыхе сейчас ещё и дознаватель, отправленный, как мне доложили, в ведомственную лечебницу. Как оказалось, на мужчину свалилось несколько особенно тяжёлых дел, вот и “поплыл”. Возможно, ему придётся уйти в отставку...
— Рори?
— Извини, задумалась.
— О чём, если не секрет?
— О том, как всё-таки хорошо быть принцессой. Знаешь, работа не отпускает. Я перед отъездом читала отчёт по приюту, в котором директор прикарманивал почти треть бюджета. Если бы не твой приказ, так быстро завершить расчёты и передать дело в суд не получилось бы. Как и вряд ли мне позволили бы докопаться, что директора прикрывал мой начальник. А как твоя принцесса я справилась.
— Пфф, Рори, будь ты обычным инспектором, ты бы всё равно вывела их на чистую воду, я в тебя верю.
— Тише, — шикают на нас соседи. Вообще-то мы едва слышно шептались, да и на арене ничего не говорят, только музыка играет. Но раз просят.
Дрессировщик выводит котов, двое сразу же запрыгивают ему на плечи. Лизи предвкушающе втягивает воздух. Я наивно удивляюсь, чем её заинтересовал номер.
— Чёрт, — подаётся вперёд Керт.
Чёрт третьим запрыгивает дрессировщику на загривок и перебирается на голову, стегнув одного из котов хвостом. Кот с громким мявом отпрыгивает, второй предусмотрительно шарахается до того, как прилетит удар. В зале вряд ли понимают, что что-то пошло не так. Чёрт же перелетает в игрушечную, увешанную колокольчиками повозку. Вероятно, коты или те же собаки должны были впрячься, не зря же к повозке привязаны ремешки с широкими ошейниками. Чёрт не ждёт, он хватает ремешки, подтягивает к себе и принимается бросать ошейники, как круги в детской игре, когда надо попасть на специальный конус. Только у чёрта вместо конусов головы котов. Удивительно, но он попадает, ни разу не промахивается. Коты с воплями разбегаются — чёрт, повернувшись спиной метко ускоряет их хвостом. Повозка со звоном и дребезжанием катится.
Самое поразительное, что зрители принимают безобразие как должное и хлопают в ладоши. Лизи хлопает чуть ли не громче всех, даже про леденец забывает.
Чёрт быстро ориентируется, просто так кататься не интересно, и он ухитряется направить котов на дрессировщика. Дрессировщик попадать под колёса не захотел, бросился прочь и сглупил — побежал по кругу вдоль бортика арены. Дрессировщик, за ним коты на привязи и чёрт на повозке хвостом вперёд вместо хлыста.
На третий круг громыхающая процессия скрывается за кулисами.
— Керт...
— Да, Рори?
— Я боюсь.
— Чего? — удивляется Керт.
— Хаоса, в который чёрт превратит нашу свадьбу.
— Рори, наш чёрт всего лишь оживит скучное торжество. Почему ты против?
— Иногда мне кажется, что я единственная знаю, что такое рассудительность и ответственность.
— Рори, не волнуйся, мы с Лизи поможем тебе забыть. Да, дочка?
— Да!
Вот что с ними делать?
Канатоходцу хватает здравомыслия не выходить под купол, пока в цирке бесится чёрт. Конферансье объявляет номер жонглёра, и как по мне, начинает артист посредственно: подбрасывает и ловит разноцветные булавы. Заскучать зрители не успевают, за кулисами раздаётся грохот, полог с треском рвётся, а миг спустя четверо, включая билетёра, врываются на арену и, толкая друг друга, ловят уползающий обрывок полога, из-под которого торчит чертячий хвост.
Жонглёр пытается продолжать, но чёрт, отбросив тряпку, в прыжке ловит булаву и с добычей приземляется на бордюр. Зрители приветствуют пакостника овациями, а я прикрываю ладонью глаза:
— Неужели они не понимают?
Керт пожимает плечами:
— Не всем же быть умными и догадливыми. Рори, брось. Зрителям нравится — разве не это главное? Думаю, мы должны потребовать для чёрта достойный гонорар. Мешок сладостей, например.
Лизи смеётся, а я только головой качаю.
Между тем на арене настоящая свалка, чёрт ввинтился в толпу, и артисты слепо ловят друг друга. А чёрт проворно взбирается под купол, демонстрирует чудеса акробатики, кривляется:
— У-у-у! — предупреждает он и метко бросает булаву вниз.
Я вскакиваю. Чёртов чёрт, я не успею поставить щит, способный закрыть от тяжёлого предмета. К счастью, булава пролетает над головами, никого не зацепив. Опасная шалость, но исполнена безукоризненно. Всё равно взбучку устрою.
Чёрт то ли ухитрился услышать про мешок сладостей, то ли, пока я не видела, за десять дней во дворце Керт успел научить чёрта пакостить с пользой. Чёрт отбирает у конферансье красный, обклеенный дешёвыми блёстками цилиндр, удирает в зал и принимается корчить умильные рожицы, красноречиво подставляя цилиндр. Денег чёрт не берёт, собирает леденцы, сладкую вату и сахарные пряники. Дети угощают щедро.