Принц в фартуке

Черная Мстислава

– Неужели.

Я замолкаю. Я чувствую неловкость и одновременно раздражение, причем раздражения больше. Смотреть на недобитка мне больше не интересно, я поднимаюсь и ухожу в спальню.

Неожиданно, в собственном доме я ощущаю себя чужой, лишней. Или правильнее сказать, что квартира никогда не была моим домом? Я оглядываюсь, смотрю на мебель, на стены, как будто впервые вижу. Работая в Опеке, я повидала немало квартир, и обычно все они так или иначе несли след индивидуальности хозяев. Моя квартира. Посторонний с первого взгляда поймет, что здесь

ночуют, но не живут. Я бы могла устроить свой дом, сделать его совсем другим. Сделать его родным и уютным. Но я не сделала, продолжая годами жить в месте, которое мне не нравится. Почему?

Меня накрывает острым ощущением одиночества.

Я вдруг начинаю задыхаться, точь-в-точь, как тогда, десять лет назад. И точь-в-точь, как тогда, никто не приходит. Я сжимаю подлокотник и сосредотачиваюсь на ритме дыхания. Владеть собой и уметь контролировать каждый вздох меня научили.

Почему?

Я думала, что оставила прошлое в прошлом, что моя новая жизнь. Оказывается, я лишь прикрыла пустоту в своей душе, спрятала от самой себя. А теперь вдруг хлипкая заслонка проломилась, и я рухнула.

Что мне теперь делать? С собой, с собственной жизнью .

Десять лет не потрачены впустую, я буду продолжать свою работу. Но впервые хочется сделать что-то и для себя, и при этом я совершенно не представляю своих желаний.

– Леди, ужин подан, – доносится до меня голос недобитка.

Я не пришла в себя после внезапного срыва. Хотя почему внезапного? Раньше или позже он должен был произойти. Делиться сердечными проблемами с недобитком я точно не собираюсь, ему не надо о них знать. Я натягиваю на лицо маску приветливости, как меня учили дома, не задумываясь, выхватываю из шкафа блузку и прохожу на кухню:

– Вот.

Отдать свою блузку вместо рубашки – я думала об этом как о шутке, я совершенно точно не планировала этого делать всерьез. Когда я ловлю себя на ошибке, уже поздно исправлять.

Недобиток принимает блузку двумя пальцами.

– Сменная одежда, по-вашему?!

– Другой нет, – мямлю я.

Стыдно, а объяснять и извиняться не тянет, поэтому с видом полного равнодушия я сажусь за стол. Парень успел помыть не только тарелку, но и вилки, а тарелка... Она у меня одна. Покупала я полный набор, естественно, но одна за другой тарелки разбивались. Вот чашку я ни разу не била. Взгляд цепляется за черепки, и я тихо вздыхаю.

Парень разрезает одну из двух котлету на кусочки и передает нож мне. Мы будем есть с одной тарелки одновременно? Я бы предпочла подождать очереди, но возражать как-то неудобно. Я просто медлю.

– Вы и с этим сами справиться не можете, леди? – недобиток нависает надо мной.

О чем он?

Фыркнув, он забирает мою вилку, накалывает кусочек и подносит к моим губам.

Интерлюдия 2

Керт

Глаза у нее становятся круглые как у совы.

Сам до конца не понимаю, что меня дернуло так поддразнивать. Леди вернулась из спальни сама не своя. Я слишком хорошо научился

отличать подлинное равнодушие и безэмоциональную маску, которой аристократы стягивают свое лицо, пряча чувства. Леди умеет себя держать, она явно получала уроки у лучших учителей, но в то же время. Навык она подрастеряла, маска вышла неуклюжей – леди так и не смогла спрятать взгляд, он не равнодушный, а пустой. Я пытаюсь вспомнить, какие громкие падения были за последние. лет двадцать, хотя проще спросить, как ее зовут.

И в таком состоянии оставлять леди точно нельзя. Или я преувеличиваю? Эмоции мелькнули, когда она осознала, что именно мне вручила, смутилась и притворилась, что так и задумано, ага. Эмоции гаснут, леди снова начинает проваливаться в бездну.

Чем я мог ее спровоцировать? Вероятно, я затронул какие-то личные ассоциации.

Надо что-то делать, и я делаю первое, что приходит на ум, отбираю у нее вилку, накалываю кусочек котлеты, подношу к губам. Бледные, безжизненные, совершенно непривлекательные, но отчего-то я вдруг пытаюсь представить, какими они будут на вкус. Я. с ума сошел?

Леди отклоняется. В глазах вспыхивает негодование. Я смотрю на нее с откровенной насмешкой. Леди отбирает у меня свою вилку:

– Могу!

И это все? А разозлиться по-настоящему, поставить меня на место? Получается, опыта справляться с подобными ситуациями у нее нет? Даже неудобно становится, вроде как ребенка обидеть. Впрочем, она не ребенок, а просто заморыш. Ее бы в отпуск, на курорт, и превратится в красавицу. Результата я в любом случае добился – леди оживилась.

Ужинаем мы в неловком молчании. Для леди неловком. Меня же все устраивает... кроме отсутствия второго стула. И черта! Покончив с пряниками – как только зубы не сломал?! – он тихонько перебрался ближе.

Стыдно сказать, мелкий черт обводит меня вокруг пальца. Он тянется к пакету, я отвлекаюсь на его загребущие лапы, а черт гибким хвостом подцепляет сахарную плюшку и прыгает на шкаф.

– Любишь сладкое? Купить тебе конфет?

А мне?! Не конфет, конечно.

Дикость же, никогда бы не подумал, что в глазах леди проиграю черту. Или это месть за мою выходку с вилкой? Если месть, то я уважительно склоняю голову.

Леди поднимается из-за стола:

– Спасибо.

Я молча провожаю ее взглядом.

– У-у-у, – насмехается надо мной черт.

– Что б ты понимал.

Докатился, отвечаю полуразумной зловредной тварюшке.

Леди ушла, и я кладу в тарелку еще пару котлет и ставлю на плиту. Одной штуки мне мало. А леди точно наелась? Что за неразумное создание, а? Как она одна выжила? Совершенно не умеет о себе заботиться. С одной стороны, это ее проблемы, с другой. Мне бы со своими разобраться.

Я прислушиваюсь к ощущениям. Ни малейшего намека, что магия восстанавливается или хотя бы начнет восстановится в ближайшее время, а без магии я все равно что мертвец. Без подпитки связь с родовыми артефактами истощится, и на этом и для меня, и для отца все кончится.