Принц

Райз Тиффани

– Это было не так уж плохо, правда?
– спросила Нора, пока Уесли обтирал руки.

– Немного мерзко, но не ужасно.

– Мерзко? Не слушай его, красавица. У тебя прекрасная вагина, и я уверена, что если ты поделаешь упражнения Кегеля, то твои мышцы, после рождения ребенка, придут в тонус снова.

Уесли не мог устоять, и, наклонившись вперед, поцеловал Нору, даже если его отец смотрел неодобрительно. Но неодобрение исчезло с лица его отца, когда жеребенок начал извиваться в своей первой попытке встать.

–

Вау. Они быстро начинают ходить.

Нора хихикнула, когда жеребенок встал и сразу же опустился вниз снова. Хихикнула? Нора Сатерлин хихикает?

Уесли не мог в это поверить. Он слышал ее смех тысячи раз, но никогда еще он не слышал ее хихиканье, такое девчачье и с таким детским восторгом. Но попытки жеребенка стоять были смешными и жалкими одновременно.

– Это мальчик, - сказал отец Уесли, когда жеребенок, наконец, встал на все четыре ноги и остался стоять. Он встал возле новорожденного и провел рукой вверх и вниз по его шерстке, проверяя его недостатки. С племенной кобылой как Скаковая Красотка и производителем как Прощайте Чары, недостатков в принципе не могло быть.

– Интересно, как назвать этого парня…

– Нора должна назвать его, так как она была здесь ради него. Все лошади Райли названы женщинами. Это на удачу.

– Ну, я давала имена многим персонажам, - сказала она.
– А этот парень похож на героя.

Уесли и Нора наблюдали, как жеребенок делал свои первые робкие шаги. Вперед, два назад и обратно один… Отец Уесли позволил себе небольшое ругательство и крякнул от боли, когда жеребенок наступил ему на ногу.

– Замечательно. Он наступает на ноги.

Пожилой мужчина засмеялся и похлопал жеребенка по его крошечной головке.

– Ну, тогда мы знаем, как его назовем, - сказала Нора, ухмыляясь Уесли.

Эта улыбка вернула его в первый день, когда они уехали кататься на лошадях вместе. Уесли взял большого гнедого жеребца по кличке Бастинадо. Уесли не видел ничего экзотического в этом имени, пока Нора не спросила, имел ли конь привычку наступать на ноги. Девушка из конюшни ответила, что он так и делал, и Нора объяснила, что Бастинадо было причудливым термином для пыток ног.

– Бастинадо, - сказал Уесли.
– Чертовски уверен, что это имя не в реестре.

Нора подползла к жеребенку и погладила его по мордочке. Уесли давно не видел гнедого жеребенка, такого милого и маленького. Прощайте Чары был маленьким, тоже, а затем вырос в самого длинноногого монстра, из всех лошадей, что он когда-либо видел.

– Я люблю его. И хочу оставить его себе.
– Нора поцеловала лошадь в нос.
– В своем доме. Там большая кровать. Он может поместиться.

– Мадам, эта лошадь стоит… - начал отец Уесли.

– Папа. Шутка. Нора шутит.

– Она слишком много шутит. Она когда-нибудь говорит что-нибудь серьезное?

– Нет, - сказала Нора, подмигивая Уесли.
– И я серьезно.

–

Я не нахожу Вас особенно забавной, юная леди.

Отец Уесли уставился на нее.

– Меня не волнует, любите Вы меня или ненавидите. Вы назвали меня “юной леди”, что делает Вас моим новым любимчиком.

Уесли наблюдал, как лицо отца вытянулось от гнева, прежде чем он выдохнул и покачал головой.
– Как наша девочка себя чувствует, Фиш?

Нора придвинулась к Бастинадо и продолжала гладить его, пока доктор Фишер и его отец оглядывали кобылу один раз, затем второй. Уес и Нора удерживали свое внимание на маленьком Бастинадо, пока он разбирался, как работали его ноги. Нора даже нашла где-то хлыст и дразнила Бастинадо им, словно он был котенком, а не Чистокровным скакуном стоимостью в миллион долларов.

В течение нескольких часов они, смеясь, наблюдали за его прогрессом, морщась при его падениях, подбадривая его вставать снова, когда он опускался в сено.

– Бедный маленький парень… - ворковала Нора, счищая сено с его шерстки.
– Я знаю, это трудно. Влей в меня достаточно вина, и я тоже не смогу ходить.

Бастинадо ткнулся носом в ее руку, и Уесли мог только наблюдать за ними. Он видел Нору с детьми несколько раз. Она так хорошо ладила с ними, поддразнивая их и разговаривая с ними как со взрослыми, отдавая им все свое внимание, как будто никого в мире не существовало, кроме них. Она была так же хороша с Бастинадо. Что-то в Уесли защемило от нежного, материнского тона ее голоса, лучезарной улыбки на лице.

Он не мог ничего поделать и разрешил своим мыслям забрести на опасную территорию. Нора так красиво выглядела бы беременной. Она бы жаловалась и стонала все время, что у нее опухли лодыжки и болят груди, и все же он не знал ни одной женщины в мире, которая была бы лучшей матерью. Какой бесконечно терпеливой она была с ним, как учитель, какой любящей и оберегающей она была в качестве соседки по комнате. Как ей удалось найти его в больнице после его диабетического кетоацидоза, что до сих пор ставило его в тупик. Со своим собственным ребенком, их собственным, он знал, что она будет в десять раз прилежнее, оберегающей, беспокоящейся. И Боже, увидеть ее с ребенком на руках? Он продал бы всю империю Райли на eBay за это, если бы понадобилось. Он мог бы даже продать свою душу.

– Ты устал, Уес?
– спросила Нора, потянувшись к нему, она сжала его руку.
– Почти рассвет, кажется.

– Слегка.

– Ты такой молчаливый.

– Просто думаю. Как твоя спина?
– спросил он шепотом.

Он все еще не мог поверить, что у них с Норой был такой грубый секс, до сих пор не мог поверить, что ему это так сильно понравилось.

– У меня останется пару синяков. Хорошая работа, - сказала она, одарив его озорной усмешкой.

– Неплохо для ванильного болвана, правда?