Принцесса для босса. Семья из прошлого
Шрифт:
— Вы не вместе? Просто воспитываете общего ребенка?
— Святика? — он округляет глаза до размеров чайных блюдец и смотрит на меня, как на умалишенную. — Он не общий! Я просто им помогаю. Раз уж она лишилась работы из-за меня… а в тот момент она уже была беременной… В общем, не мог же я их бросить.
В груди неприятно покалывает от его слов. Я вроде как и рада, что он не бросил беременную подругу и даже спустя семь лет продолжает помогать ей, но… что-то в его словах меня настораживает. С трудом пробираюсь сквозь туман жгучей зависти, которая
— Окси была секретаршей Шеффера? — Уточняю и дождавшись его утвердительного кивка, продолжаю свою мысль: — И ей пришлось уволиться потому что она боялась разоблачения? Что шеф узнает о том, что она пропихнула тебя на форум? И ты с тех пор ее… содержишь?
В памяти моментально всплывает наша единственная встреча и ее реакция на мое имя. Она меня узнала. Ярослава из “Планера”. Та самая, что семь лет назад так отчаянно искала ее друга. А теперь у нее есть дочь — ровесница твоего сына. Правда, в отличие от него, девочка росла не только без отца, но и без заботливой мужской фигуры рядом.
В то время как Горский нес бремя ответственности за судьбу своей подружки, я справлялась сама. Сводила концы с концами. Сходила с ума. Иногда выла от безысходности и усталости. Но его не было рядом… Он в это время растил другого ребенка. И судя по тому, что у него в машине было детское кресло, Максим вряд ли ограничивался простым денежным переводом по расписанию. Нет, Горский принимал активное участие в жизни ребенка Оксаны… Женщины, которая слишком испугалась за свое место секретарши и не соизволила ответить ни на одно из наших писем. Добавила нас в блок. Разорвала единственную нить, что могла связать нас с Максимом.
— Птенчик, — его рука ложится на мою ладонь и пытается переплести наши пальцы. Но мои конечности слишком онемели сейчас. Я сама будто в изваяние превратилась. Каменное. Холодное. Безжизненное.
Было бы мне легче, если бы Святослав был ребенком Максима? Не знаю, честно. За последние дни я успела с этим смириться и поэтому ко всем его упоминаниям вроде того, как он учил его плавать, относилась с теплом.
Но сейчас, зная правду, внутри меня разрастается огромная черная дыра. Она поглощает в себя не только мысли, но и эмоции. Не остается совершенно ничего. Сплошная пустота.
Глава 42
Глава 42
Собираю со стола посуду, но затем глупо снова ставлю ее обратно. Кухни здесь нет, а идти через спальню в ванную, чтобы сполоснуть чашки я не хочу. Не то чтобы я боялась, что Горский тут же бросится будить Малинку, но… ничего с ними не случится, если останутся грязными до утра. Да и выпить мы, признаться, кофе не успели.
— Завтра утром я напишу Юле. Возможно у нее в отправленных сообщениях остались письма, что она писала твоей Окси.
Голос звучит насколько холодно и отчужденно, что мне самой становится немного страшно. Я не хочу снова через это проходить. Не хочу снова это чувствовать.
Как бы я ни пыталась абстрагироваться и убедить себя, что мне наплевать на его мнение, ничего не выходит. Пусть это звучит по-детски, но мне важно “бросить” свою правоту ему в лицо!
Горский подскакивает вслед за мной и обхватывает запястье. Нежно, едва касаясь. Но в данный момент его рука все равно ощущается как удавка.
— Я верю тебе, — тихо произносит он. — Мне не нужны доказательства.
— Не надо, Максим, — сбрасываю его пальцы с себя. — Я не хочу, чтобы ты мне верил. Я хочу, чтобы ты знал!
— Что это меняет? — хмурится он. — Я ни капли не сомневаюсь в твоих словах. Я верю тебе, Яра!
— Вера — это эмоции, Максим. Сегодня ты мне веришь, а завтра Окси наплетет тебе еще с три короба потому что не захочет терять такую прекрасную дойную корову и ты начнешь верить ей. Будешь сомневаться. Метаться между таким знакомым и любимым Святиком и чужой и совсем незнакомой Алиной. Так что считай, что я хочу сэкономить твое душевное спокойствие.
Он снова открывает рот, чтобы что-то сказать, но я его перебиваю. Считаю, что достаточно молчала, ожидая подходящего момента.
— Сразу тебя предупреждаю, — прищурившись, тычу в него пальцем. — Я не позволю втягивать Малинку ни в какие эмоциональные игры. Я ни в коем случае не заставляю тебя выбирать между ними, но ты взрослый человек и сам должен понять потянешь ли двоих детей…
— Я не думаю, что их запросы превысят мои возможности, Птенчик, — улыбается он. — В крайнем случае, придется продать одну из трех своих квартир. Да и твой бывший босс обещал, что его детище “Планер” будет приносит неплохой доход.
— Господи, Горский, — устало закатываю глаза. У меня нет ни желания, ни сил спорить, но этот мужчина невыносим. — Я не имею в виду твои финансы. Как-то же я шесть лет справлялась без тебя и твоих огромных доходов.
На этом месте я делаю паузу и даже слегка прикусываю язык, чтобы с него не сорвался очередной язвительный комментарий по поводу того, куда все это время на самом деле шли его финансы. Но судя по взгляду, Максим и сам все это понимает. Выглядит невероятно задумчивым. И хоть я сомневаюсь, что он сейчас в уме прикидывает сколько денег я потратила на подгузники, мысли у нас, наверняка, сходятся.
— Я имею в виду время, Максим. Только твое время. Если ты хочешь рассказать Малинке правду, — сипло выдыхаю. — Мне нужно, чтобы ты точно знал, что у тебя будет время на нее. Я… понимаю, что она должна знать. Я честно собиралась все тебе рассказать, но мне также важно, чтобы ты понял, что…
— Конечно, у меня будет время, Яра. Разумеется, оно будет. Естественно.
— Отлично, — останавливаю его до того как успеет перечислить еще с десяток синонимов. — Будем считать, что этот вопрос решен. А теперь, если ты не возражаешь, я пойду спать. Уже поздно, а завтра, судя по всему, нас ждет тяжелый день.