Принцесса для психолога
Шрифт:
Каванараги просто потрясла меня своим коварством: раз пять казалось, что уже все — дошли. Но когда мы все же забирались на "вершину", оттуда вдруг открывалось, что настоящая вершина маячит далеко-далеко, и до нее еще пилить и пилить.
Эшери своей волей, не слушая возражений, отнял у меня мешок и повесил себе на грудь. Второй, размером побольше и потяжелее, висел у него за спиной. Я сначала возмущенно пыхтела вслух, потом про себя. Потом… часа через полтора, переосмыслила ситуацию и молча извинилась. А еще через три, когда мы доползли до огромных каменных ворот и гора вдруг устремилась вверх, с наклоном под сорок пять градусов, я подошла и извинилась вслух.
Кот неопределенно хмыкнул, легонько обнял меня одной рукой, на мгновение прижал к себе — и тут же отпустил.
Что это было — и гадать не стоило. Полное отпущение всех грехов "по-монтрезовски". Иди и… можешь грешить дальше, все равно прощу.
Парни распаковывали мешки, доставая кошки и ледорубы.
— Выходим на предвершинный участок, — деловито объявил Обжора, — двигаться будем в связках траверсом. Последние футы очень крутые. Маргарита, о чем мечтаешь?
Я крутила головой, пытаясь сообразить, что не так. Дошло до меня не сразу. Но потом понимание обрушилось лавиной: в воздухе появилась новая нота! Неприятная, тревожная. Отчего-то я опознала ее сразу — это был едва уловимый запах тлена.
— Шаари, — сказала я, — надо бы фильтры в нос.
Обжора обернулся.
— Ты осторожничаешь, или?..
— Или. Ветер дует, — я плюнула на палец, облизывать его, грязный, врача не заставишь и под страхом смерти, — с долины. Конечно, интересно, кто там недавно помер, но я бы не советовала выяснять. Вдруг не от старости.
— Я слетаю мухой? — подорвался Рой, — с фильтрами, в щитах…
Обжора ненадолго задумался. И — покачал головой:
— Если пахнет, значит, точно мертв. Помочь не сможем, опасности от него нет. Незачем время тратить. На обратном пути, если этой дорогой пойдем, может, посмотрим. Перчатки одеваем!
В устах добрейшего Шаари такой лютый прагматизм звучал странно и жутковато.
Коричневый ландшафт сменился белым и грязно-белым в пропорции один к трем. На первый взгляд подъем не казался очень сложным, но, ступив на склон, я немедленно сообразила, в чем подвох — земля сыпалась из под ног и в любой момент можно было съехать на несколько метров вниз. Поэтому и страховали друг друга веревкой.
— Ничего, — Эшери подмигнул мне и Рою, — залезем. Не на такое лазили. Здесь, по крайней мере, воздух есть.
Холод как-то быстро утратил актуальность, я — так вообще взмокла. Оскальзываясь, мы карабкались к вершине на четвереньках. Предполагалось, что мы пойдем в связках: я с Роем, а Эшери с Обжорой, и будем страховать друг друга по очереди, но на практике получилось иначе. Обжора и Рой разведывали безопасный путь, а Кот тащил в гору меня.
Я очень старалась не быть обузой. Но получалось плохо.
Пару раз гора вздрагивала и мы скользили вниз, цепляясь кошками… Это злило так, что даже страх отступал.
Я перемазалась, как черт. Казалось, что бесовы "кошки" совершенно не помогают. В какой-то момент я вспомнила о подарке Янека, вытащила его из кармана и вогнала в породу почти по рукоять, даже не успев задуматься, что могу сломать лезвие.
Оно, кстати, выдержало, а я опомнилась.
Вокруг царило космическое безмолвие. Внизу, очень далеко, в синем тумане, торчал пик, укутанный снегом.
В синем… тумане…
— Эшери, — позвала я, и подбородком указала вниз.
Монтрез сощурился и долго разглядывал долину, оставшуюся внизу и справа.
— Выходит, мы вовремя оттуда ушли, — сказал он, наконец. — И хорошо, что не сунулись выяснять, почему там трупами пахнет. Это… до нас не доползет? Горячий воздух ведь поднимается вверх.
— Он и поднимается, — буркнула я. — Видишь, пока мы на него пялились, поднялся так, что заметно невооруженным глазом.
— Ползет, как нанятый за золото, — подтвердил спустившийся к нам Рой.
— Что это, как думаешь? — голос Кота не изменился, но морщинки в уголках изумрудных глаз стали заметнее. Он пристально вглядывался вниз и был, явно, озадачен. Такого Монтрез еще не видел.
— Какой-нибудь фумарольный газ, — пожала плечами я, — Дойдет до нас — понюхаю, определю точно.
— Насколько это опасно?
— Внизу — точно опасно, он горячий бывает, до тысячи градусов. Здесь… не думаю. Мы намного выше, пока доползет — остынет и концентрацию потеряет. Но фильтры лучше не убирать. Просто на всякий случай.
— Да это понятно, — кивнул Эшери, — так что, ходу вверх?
— Я тебе покажу "ходу", — передразнил Обжора, — знаешь, скольких таких, торопливых, внизу в мешки складывают? Если находят…
— Понял, глупость сморозил, заткнулся, — легко согласился Кот. И вдруг зацепился взглядом за мой "трофей".
— Э-э, — протянул он, отчего-то весело, — Маргарита, а откуда у тебя такой любопытный… прибор?
— Прибор? — опешила я, — Нож обычный, даже не острый. Мне его один знакомый подарил. В Несбере.
— Знакомый, — со значением протянул Кот. — Имя у твоего знакомого было?
— Янек, — тихо отозвалась я, начиная соображать, что с подарком что-то не так. Когда Ясь отдавал его мне, это была юкка из светлого металла, похожего на легкую сталь. Сейчас нож казался намного темнее. И, пока мы смотрели на него, потемнел еще.
— Подарки Янека бывают разными, — задумчиво проговорил Эшери, — не бывают только обычными. И бесполезными они, тоже, как правило, не бывают. И он тебе ничего не сказал? Что ж, запишем это в загадки.
Пока мы разглядывали необычный нож, Обжора поедал глазами долину, которая совершенно спряталась в клубах неизвестного газа. Сейчас он был не синим, а, скорее, серым. Темно-серым внизу и светлым вверху. И закручивался вихрями и змейками.
— Отдохнули? — спросил Шаари, и, получив утвердительный кивок от меня, мотнул головой в сторону вершины. — Тогда вперед.