Принцесса Иляна
Шрифт:
* * *
Илона, склонившись над круглыми пяльцами, которые держала в левой руке, сидела на табуреточке в покоях тёти Эржебет и вспоминала вчерашний день: "Почему я решила, что Маргит права? Глупости. Не будет никакого жениха. Волноваться нечего".
Перед глазами мелькали картины вчерашнего праздника, устроенного в честь возвращения короля: торжественный обед, во время которого было объявлено о помолвке Матьяша с неаполитанской принцессой, а затем состоялось состязание поэтов, сходу сочинявших оды по случаю данного события. Смутно вспоминались лица придворных из королевской свиты - вполне молодые лица. Кузен Матьяш, которому было чуть за тридцать, старался окружать себя людьми нестарыми, и, наверное, поэтому Маргит решила, что среди них есть кто-то, кого Матьяш прочит в мужья своей двоюродной сестре.
Перед началом застолья Его Величество немного поговорил с Илоной, назвал милой кузиной и сказал, что она совсем не изменилась с тех пор, как они виделись пять лет назад. Ни о чём серьёзном речь не заходила. Король даже не спросил, подумывает ли Илона о новом замужестве, поэтому она, сидя в покоях тёти и вспоминая вчерашний день, повторяла себе: "Всё глупости. Маргит ошиблась".
Рядом на скамеечках сидели придворные дамы из свиты Эржебет и тоже вышивали, но пяльцы у этих вышивальщиц были не как у Илоны, а внушительного размера, с напольными подставками, предназначенные для большого куска материи.
Это не являлось случайностью, ведь женщины, много дней проводя в покоях матери Его Величества, имели достаточно времени, чтобы вышить нечто серьёзное. Лишь Илоне дали небольшой платочек, чтобы она успела закончить рисунок и показать тёте до того, как уедет в Эрдели.
Сама же тётя сидела в кресле и рассеянно наблюдала за чужой работой. У матери Его Величества, разменивавшей седьмой десяток, пальцы стали уже не такие ловкие, поэтому она не брала в руки иглу, а возле ног Эржебет, на подушках, разбросанных по коврам, сидели четыре совсем юные особы, освобождённые от вышивания совсем по другим причинам.
Та из юных красавиц, что сидела ближе к окнам, читала вслух житие Франциска Ассизского, на венгерском языке, и даже разрумянилась от усердия. Три остальные слушали о христианских подвигах святого и занимались кто чем: одна играла с кошкой, пытавшейся поймать кончик золотого шнура, а две другие слушательницы перешептывались.
Именно про этих четырёх особ говорила Маргит, когда рассказывала сплетню о новой любовнице Матьяша. Правда, старшая сестра так и не сказала, которая из девиц удостоилась внимания короля, но Илону это не очень занимало. К тому же, могло статься, что Его Величество окажется непостоянным и сменит одну из четвёрки на другую.
Четыре юные красавицы были совсем не родственницы друг другу, но имели схожие черты лица, будто сёстры. Очевидно, за долгие годы старая госпожа Эржебет успела вплоть до мелочей изучить, что именно нравится её сыну, и нарочно окружала себя такими особами.
Эржебет сознательно шла на ухищрения, чтобы сын приходил повидать её почаще. Она понимала, что молодой человек не станет проводить много времени в обществе старух, поэтому ввела в свой круг нескольких девушек, которым больше подобало бы находиться в свите будущей супруги Его Величества, а не его матери.
"Когда Матьяш придёт, полезное чтение прекратится, а особа, что сейчас играет с кошкой, возьмёт в руки лютню. Инструмент специально лежит так, что можно легко дотянуться", - мысленно отметила Илона, а её тётя, которая, кажется, на минуту погрузилась в сон, вдруг встрепенулась:
– Что такое?
– неожиданно спросила Эржебет у шепчущихся красавиц, тем самым остановив чтение.
– Что у вас за "шу-шу"? Что за секреты?
Одна из юных особ, нисколько не смутившись, ответила:
– Мы не секретничали, госпожа. Мы говорили о святом Франциске.
– И что же вы говорили?
– Мы говорили, что его житие похоже на историю рыцаря и прекрасной дамы.
– Вот как?
– Да, - шушукалка продолжала: - Святой Франциск мечтал стать рыцарем на службе короля или герцога, а стал рыцарем на службе Христа. Ведь с этим никто не поспорит! Я слово в слово повторяю книгу.
– Ну, раз ты так уверена...
– Наверное, Эржебет рядом с молодыми особами и сама казалась себе моложе, поэтому никого не одёргивала, если молодёжь заводила фривольную беседу.
– Госпожа, значит, я права! Ведь дальше всё просто. Божий рыцарь Франциск познакомился с Кларой, которой очень хотелось постричься в монахини, то есть выйти замуж за Христа. И получилось, что святой Франциск сделался рыцарем на службе у мужа Клары.
– Значит, святая Клара и есть прекрасная дама? Вот почему вам нравится чтение, шалуньи!
– воскликнула старуха.
– Я-то думала, мы читаем житие, а для вас это рыцарский роман!
– Орсолья, милая Орсолья!
– бойкая шушукалка совсем разошлась.
– Почитай нам ещё раз то место, где рассказано, как Клара бежит из дома...
– Только про побег? А про то, как Франциск сам постриг её и проводил в женский монастырь?
– спросила Орсолья.
– Нет, - поправила чтицу вторая из недавно шептавшихся девиц, - надо читать не про то, как Франциск кого-то постриг. Читай нам про то, как Франциск помог совершиться свадьбе своего господина-Христа и проводил даму сердца в новый дом, где ей предстояло жить в супружестве.
Юная особа, всё это время игравшая с кошкой, тоже присоединилась к разговору:
– А мне больше интересно то, про что в житии очень мало сказано.
– И что же?
– спросила Эржебет.
– О чём беседовал святой Франциск со святой Кларой, когда навещал её в монастыре и давал ей духовное утешение. И как же Клара такое утешение принимала?
Эти пристойные слова были произнесены так, что прозвучали непристойно, но никто не одёрнул дерзкую красавицу. Морщины возле рта у Эржебет разгладились от улыбки, а вслед за тем вся комната наполнилась звонким смехом четверых "шалуний".
Придворные дамы, занимавшихся вышиванием, тоже прыснули со смеху, и лишь Илоне стало неприятно. За пять лет вдовства она уже отучила себя думать о том, о чём теперь шутили бойкие красавицы.