Принцесса Иляна
Шрифт:
"Ну, почему надо везде видеть такую низменную любовь?
– думала Илона.
– Что им за радость постоянно искать намёки на это, даже если речь идёт о святом! Почему надо так весело хихикать при мысли, что Франциск мог не сдержаться, и что Клара раздвигала ноги?"
К тому же, все эти шутки про Франциска и Клару были очень стары - настолько стары, что в уставе ордена францисканцев давным-давно появился прямой запрет для монахов посещать женские монастыри. То есть последователям святого Франциска было запрещено уподобляться основателю ордена, и запрет появился из-за таких вот глупых острот! Конечно, об этом не говорили на всех углах, но сравнение с рыцарским романом то и дело приходило кому-нибудь в голову.
– А что вы смеётесь!
– подавляя в себе веселье, сказала юная Орсолья, продолжавшая держать книгу в руках.
– Ведь святой Франциск потому и называется святым, что соблюдал все обычаи древнего рыцарства. Раньше, между прочим, дама могла положить рыцаря ночевать рядом с собой на одной кровати. И ничего не случалось! А святая Клара потому и называется святой, что хранила верность мужу.
Остроты на тему рыцарских идеалов посыпались со всех сторон, и именно в эту минуту большая дверь в комнату широко распахнулась, а слуга, открывший её с внешней стороны, тут же склонил голову и поспешно посторонился, давая дорогу Его Величеству.
– Матушка, - с улыбкой произнёс Матьяш, переступая через порог.
– Мальчик мой, - так же приветливо отозвалась Эржебет.
Оставаясь сидеть в кресле, она распахнула объятия. Король приблизился, и только тогда мать встала, чтобы прижать сына к груди:
– Дай обнять тебя, мой дорогой сын, ведь сегодня я тебя ещё не видела, - сказала тётя Илоны.
Меж тем все придворные дамы - и пожилые, и юные - присели в глубоком реверансе. Илона сделала то же, гадая, как долго продлится визит короля.
– Оставьте нас, - сказала Эржебет придворным дамам, но к четверым красавицам эти слова явно не относились. Взгляд матери Его Величества был обращён только на пожилых вышивальщиц.
Илона надеялась, что сможет уйти вместе с ними, и тоже направилась к выходу, однако тётя окликнула её:
– Девочка моя, прошу тебя - останься.
Это не казалось случайностью!
Тем временем Матьяш, будто не замечая двоюродную сестру, оглядел материнские покои.
– Как же давно я здесь не был! Всё путешествую...
– Да, Ваше Величество не были здесь с января, - подсказала Орсолья и тут же потупилась.
Матьяш оглянулся на неё:
– С самого января?
– Да, - повторила юная особа, приподняв голову и встретившись взглядом с Его Величеством.
Матьяш чуть усмехнулся, и Илоне кое-что стало понятно: "Так вот, оказывается, про кого говорила Маргит, но вряд ли Орсолье повезёт так, как повезло её предшественнице".
Предшественницу звали Барбара Эделпёк*. Уже само окончание фамилии говорило о немецком происхождении, а Маргит, помнится, упоминала в одном из писем, что Матьяш пленился немецким акцентом той особы.
______________
*В венгерской литературе её также называют Болбала, а фамилия иногда указывается как Эделпек или Эделпок.
______________
Король нашёл Барбару не в покоях своей матери, а где-то на северо-западе королевства. Она была не очень знатна, а единственный замок её отца назывался... да никто толком не помнил - что-то, оканчивающееся на "штейн".
Однажды Матьяш решил поохотиться в тех местах, но, гоняясь за зверем, упал с лошади и подвернул ногу. Короля перенесли на носилках в ближайшее поместье, и тот, видя, что хозяева очень гостеприимные, решил задержаться в гостях до полного выздоровления.
Затем Барбара получила приглашение от Его Величества приехать ко двору, но скоро там начали думать, что эта связь подобно прежним окончится ничем, да и Матьяша крайне уязвляло то обстоятельство, что он, несмотря на старания, не мог сделать счастливой матерью ни нынешнюю, ни предыдущих своих фавориток. В редких случаях, когда дети всё же рождались, они появлялись на свет уже мёртвыми.
По правде говоря, король перестал надеяться, но Барбара умудрилась родить крепкого и здорового мальчика. Его назвали Яношем, а когда стало понятно, что жизни ребёнка ничто не угрожает, Матьяш подарил Барбаре имение в Эрдели.
Так она превратилась в очень богатую женщину, но, увы, перестала быть желанной гостьей при дворе. Король не только подарил ей имение, но и выдал замуж, а что касается маленького Яноша, то венценосный отец не хотел признавать отпрыска официально. Матьяш посватался к дочери неаполитанского короля и, окрылённый успехом, полагал, что теперь сможет стать отцом законных детей.
"Королевская любовь быстротечна", - с некоторой грустью думала Илона, хотя всё произошедшее считалось обычным делом. Погрузившись в эти мысли, она даже не заметила, как Матьяш повернулся к ней.
– Кузина, вчера на празднике мы не успели, как следует, поговорить, но сегодня я надеюсь исправить это упущение, - сказал он.
– Мы - одна семья, но так редко видимся.
– Увы, да, Ваше Величество.
– Это целиком твоя вина, - шутливо проговорил Матьяш, усаживаясь в кресло, и вытягивая ноги.
– Зачем ты не живёшь где-нибудь поблизости?
– Мне нравится жить в Эрдели, - ответила Илона, снова усаживаясь на табуреточку и возвращаясь к вышиванию.
– А как тебе понравилось гостить во дворце?
– спросил венценосный кузен.
– Здесь очень любят гостей.
– Уклончивый ответ, - заметил король и повернулся к юным придворным дамам своей матери: - А мы сейчас спросим... Милые девушки, расскажите мне, как жила у вас Илона прошлые дни?
Все четыре особы, успевшие рассесться по подушкам возле кресла Эржебет, затрещали наперебой: