Принцесса на горошине
Шрифт:
Её слова меня задели, и, наверное, мама быстро смекнула, что сказала лишнее. Тут же потянулась и взяла меня за руку.
– Марьяна, мне очень жаль… что так случилось с твоим отцом. Ты, наверняка, сильно переживаешь.
– Да. Он был самым близким мне человеком.
Она прискорбно поджала губы, вглядывалась в моё лицо и продолжала сжимать мою руку. И это было очень странно. Очень-очень странно. Я всё смотрела на её пальцы, прикасавшиеся ко мне, а думала почему-то о том, что у мамы плохой маникюр.
– Наверное, у тебя куча вопросов ко мне.
Я
– Да, наверное.
– Мы с тобой обязательно поговорим. Я тебе всё расскажу. – И она снова потянулась ко мне, чтобы обнять. – Как же я рада, что ты здесь. Что мы встретились. Теперь всё будет по-другому.
Мамой от неё не пахло. Я не знаю, не помню, как должна пахнуть мама, но это был чужой для меня запах. Но я всё же неудобно перегнулась через подлокотник кресла, позволяя ей себя обнять.
Мама меня отпустила, обернулась на свою другую дочь и широко улыбнулась.
– А вы уже подружились, да? Мои девочки, мои красавицы. Как же я счастлива!
Вот это: «Как же я счастлива!», сильнее всего отозвалось в моей душе странным приступом недоверия. Я провела в гостях у мамы больше часа, сначала сидела в неудобном кресле, потом пила чай из перламутровых чашек, которые специально для меня, достали с полки для хранения фарфорового сервиза, слушала маму, Лилю, что-то им отвечала, старательно улыбалась, а внутри себя боролась с чувством недоверия. Говорила себе, что скомкано всё проходит из-за того, что мы все, точнее, я и мама, чувствуем себя некомфортно, неловко, мы ведь мать и дочь, а познакомились, по сути, только сейчас. И из-за этого не знаем, как себя вести, как разговаривать друг с другом, и на какие темы. И прячем глаза, говорим о какой-то ерунде, едва ли не о погоде. Ни одного важного вопроса до сих пор не прозвучало. Мама не заговаривала о прошлом, и я её ни о чем не спрашивала. Да и о чем я могла её спросить, если рядом постоянно находился её муж? Было странно говорить о её первом замужестве, об её отношениях с моим отцом, в присутствии её другого мужа. Который смотрел на меня, как коршун.
– А ты как, не замужем? – спросила меня мама.
Я удивленно на неё посмотрела. Была уверена, что уж о таких аспектах моей жизни Лиля должна была ей рассказать.
– Нет.
– Странно. Такая красивая девочка, и не замужем.
– Папа считал, что мне ещё рано замуж.
– В твои годы – и рано?
– Нет. Раньше. А потом… потом мне самой замуж не хотелось.
– У тебя, наверняка, женихи один лучше другого.
Я уклончиво пожала плечами. А мама вдруг рассмеялась, потянулась рукой к Лиле, похлопала ту по коленке.
– Хоть бы Лильке жениха поприличней нашла. А то она вечно подбирает всяких отщепенцев.
Лиля недовольно сбросила руку матери.
– Мама, я сама разберусь.
– Конечно, разберешься, - покивала та со значением. – Только вчера отец Кольку пьяного в очередной раз с лестницы спустил. Всё никак дорогу сюда не забудет, всё по автопилоту сюда прется. Хорошо, видать, у нас жилось.
Я на
Я решила сестру поддержать, и аккуратно проговорила:
– Я уверена, что Лиля встретит хорошего молодого человека. Сама.
Мама небрежно отмахнулась.
– Где она встретит? Здесь? Ладно хоть в столицу подалась, может, за москвича замуж выйдет, зацепится.
Я подняла чашку и сделала несколько маленьких глотков остывшего чая. Разговор мне тоже откровенно не нравился. Я отчаянно придумывала, как сменить тему.
– Где ты работаешь? – в конце концов спросила я мать. Подняла на неё глаза, изображая неподдельный интерес.
– В управляющей компании. В паспортном столе. А Гена там же водителем.
– Замечательно, - пробормотала я.
– Нет ничего замечательно. – Мама снова отмахнулась. Кажется, это было любимым её жестом. – Но живём, что делать-то? В нашем городе с работой трудно. А тут и платят стабильно, и от дома недалеко. Зарплаты, правда… крохи. – Она подарила мне бодрую улыбку. – Но тебе об этом ничего неизвестно, конечно.
– О чем? – не поняла я.
– О житейских трудностях. Уверена, твой отец всё для этого сделал.
– Папа меня очень любил, - не стала я спорить.
– А я что, дочь свою не люблю? – неожиданно встрял Геннадий Петрович, между прочим, в первый раз. – Вот только работаю честно. Не умею воровать, как олигархи.
Я на него посмотрела. Наверное, мне нужно было промолчать, но он так на меня смотрел, с таким вызовом и претензией, что я не смогла проигнорировать его высказывание. Правда, тон выбрала не слишком уместный, высокопарный, но когда спохватилась, было уже поздно что-то исправлять.
– Во-первых, не все олигархи – воры, - сказала я. – Зачастую – это очень умные люди. Дураки и своровать не сумеют, тем более миллионы. Согласитесь. А, во-вторых, мой отец работал на износ, много лет. И всё, что сумел заработать, он это заслужил. Да и отдавал немало, на ту же благотворительность. У каждого свои достоинства и умения, неуместно сравнивать.
Геннадий Петрович просверлил меня взглядом, затем развернулся и ушёл, а я поняла, что мне тоже пора. Весь последний час я буквально задыхалась. От неловкости и в попытке найти какую-то общую, важную для нас тему. Получалось не очень.
Я аккуратно поставила чашку на журнальный столик, после чего с кресла поднялась.
– Пожалуй, я пойду.
Мама тут же вскочила.
– Марьяна, ты что, на Генку, что ли, обиделась?
Я качнула головой.
– Нет. Просто, думаю, нам всем нужно обдумать нашу встречу. – Я глянула на мать, на сестру, и сказала: - Приглашаю вас сегодня на ужин. В городе есть хороший ресторан? Лиля, закажи, пожалуйста, столик. Никто ведь не против?
Мамина улыбка стала благосклонной.
– Замечательная идея. Я тысячу лет не была в ресторане. – Засмеялась. – Со дня свадьбы, наверное.