Принцесса-невеста
Шрифт:
Происходит следующее: королева Белла укладывает большую часть своего гардероба (11 страниц) и едет в Гульден (2 страницы). В Гульдене она разбирает чемоданы (5 страниц), затем вручает приглашение принцессе Норине (1 страница). Принцесса Норина принимает приглашение (1 страница). Затем принцесса Норина упаковывает всюсвою одежду и шляпки (23 страницы) и вместе с королевой едет обратно во Флорин на ежегодное празднование основания города Флорина (1 страница). Они добираются до замка короля Лотарона, где принцессе Норине показывают её комнаты (1/2 страницы), и она распаковывает ту же одежду и те
Эта часть текста не поддаётся пониманию. Я говорил с профессором Бонджорно из Колумбийского университета, главой флоринского факультета, и он сказал, что эта глава – самая восхитительно сатирическая во всей книге, и, очевидно, Моргенштерн хотел просто продемонстрировать, что, хотя Флорин считал себя гораздо более развитой страной, чем Гульден, в действительности Гульден был гораздо более современным, что показано превосходством в количестве и качестве женской одежды. Я не считаю себя вправе оспаривать мнение профессора, но, если когда-нибудь у вас будет совершенно непобедимая бессонница, сделайте себе одолжение и почитайте главу третью полной версии «Принцессы-невесты».
Как бы то ни было, положение немного улучшается, когда принц и принцесса встречаются и проводят день вместе. У Норины и впрямь, как сказала королева, была мраморноватая кожа, розоватые губы и щёки, большеватые глаза, один голубой, один зелёный, песочно-часоватой формы, и, несомненно, самая выдающаяся коллекция шляпок из когда-либо собранных. С широкими полями и с узкими, высокие и не очень, причудливые и яркие, клетчатые и без узора. Она меняла шляпки при малейшей возможности. Когда она встретилась с принцем, на ней была одна шляпка, когда он пригласил её на прогулку, она попросила прощения, чтобы вскоре вернуться в другой шляпке, которая шла ей не меньше. Так продолжалось весь день, но мне кажется, что для современного читателя тут слишком много придворного этикета, поэтому я возвращаюсь к оригинальному тексту только ко времени вечерней трапезы.
Ужин проводился в Большом зале замка Лотарона. Обычно они ужинали в столовой, но она была слишком мала для события такой важности. Поэтому столы были составлены один за другим по центру Большого зала, гигантского продуваемого насквозь помещения, которое оставалось холодным даже летом. В зале было множество дверей с огромными проходами, и порывы ветра иногда достигали штормовой силы.
Эта ночь была более обычной, чем нет; ветер постоянно свистел, свечи непрерывно приходилось снова зажигать, и некоторые из наиболее дерзко одетых леди дрожали от холода. Но принца Хампердинка всё устраивало, а во Флорине, если его что-то устраивало, то и все остальные тоже не жаловались.
В 8:23 казалось, что есть все шансы заключения устойчивого союза между Флорином и Гульденом.
В 8:24 страны были на пороге войны.
А произошло следующее: в 8:23 и пять секунд главное блюдо было готово для подачи к столу. Главным блюдом была свинина, приправленная бренди, и, чтобы накормить пять сотен человек, её должно было быть много. Поэтому, чтобы ускорить её подачу, была открыта громадная двойная дверь, ведущая в Большой зал из кухни. Громадная двойная дверь находилась в северном конце комнаты. Дверь оставалась открытой в
Подходящее для приправленной бренди свинины вино было подготовлено и стояло за двойной дверью, которая в конечном счёте вела в винный погреб. Двойная дверь была открыта в 8:23 и десять секунд, чтобы дюжина официантов могла быстро доставить бочонки едокам. Эта двойная дверь, необходимо отметить, находилась в южном конце комнаты.
В этот момент был явно заметен необычайно сильный боковой ветер. Принц Хампердинк не обратил на него внимания, потому что в это самое время он перешептывался с принцессой Гульдена Нориной. Они сидели щека к щеке, его голова под её широкополой зелёно-голубой шляпкой, придававшей прелестный цвет обоим её большеватым глазам.
В 8:23 и двадцать секунд король Лотарон совершил свой запоздалый выход к столу. Он теперь всегда запаздывал, вот уже многие годы, и раньше все голодали, пока он не появлялся. Затем стали просто начинать есть без него, и он не возражал, ведь его новый волшебник всё равно запретил ему есть. Король вошёл через Королевскую дверь, огромную навесную штуку, которую он один имел право использовать. Чтобы заставить её двигаться, требовалось несколько слуг, находящихся в отличной физической форме. Надо заметить, что Королевская дверь всегда находилась в восточной части комнаты, ведь из всех людей именно король был ближе всех к солнцу.
Произошедшее следом описывается различно – как северный или как юго-западный ветер – в зависимости от места, на котором вы сидели, когда он налетел, но все соглашаются в одном: в 8:23 и двадцать пять секунд в Большом зале было довольно ветрено.
Большая часть свечей погасла и опрокинулась, что важно лишь потому, что некоторые из них, всё еще горя, упали в маленькие чаши с керосином, которые были расставлены тут и там по банкетному столу, чтобы приправленный бренди поросёнок горел как нужно, когда его будут подавать. Слуги ринулись со всех сторон, чтобы загасить языки пламени, и неплохо справились со своей работой, учитывая, что всё в комнате летало туда и сюда, веера, и шарфы, и шляпки.
В частности, шляпка принцессы Норины.
Она отлетела к стене позади принцессы, где та быстро вернула её себе и надела. Это произошло в 8:23 и пятьдесят секунд. Было слишком поздно.
В 8:23:55 принц Хампердинк с рёвом вскочил со своего места, вены выступили на его толстой шее, словно верёвки. Ещё мерцающие кое-где язычки пламени бросали красноватые отблески на его уже красное от прилившей крови лицо. Он стоял, похожий на горящую бочку. А затем сказал принцессе Гульдена Норине пять слов, поставивших страны на грань войны:
– Мадам, не стесняйтесь исчезнуть отсюда!
И стремительно покинул Большой зал. На часах было 8:24.
Принц Хампердинк, пылая от злости, зашёл на балкон над Большим залом и посмотрел на творящийся снизу хаос. Огни всё еще пламенели красным, гости, подобно потоку воды, выливались из дверей, а принцессу Норину, в шляпке и без сознания, слуги уносили прочь из поля зрения.
Королева Белла наконец догнала принца, который носился по балкону, всё еще явно не взяв себя в руки.