Принцесса-невеста
Шрифт:
На протяжении всего этого диалога Лютик не пошевельнулась.
Испанец предложил:
– Давайте скажем ей, что мы просто похитили её, чтобы получить выкуп.
Турок согласился:
– Она такая красивая, и она с ума сойдёт, если узнает.
– Она уже знает, – сказал сицилиец. – Она очнулась и слышала всё до последнего слова.
Лютик лежала под одеялом и не шевелилась. Как он мог узнать об этом, подумала она.
–
– Сицилиец чувствует всё, – ответил сицилиец.
Тщеславен, подумала Лютик.
– Да, крайне тщеславен, – сказал сицилиец.
Наверное, он умеет читать мысли, подумала Лютик.
– Мы плывём на всех парусах? – спросил сицилиец.
– До тех пор, пока это безопасно, – отозвался с румпеля испанец.
– Мы опережаем их на час, поэтому пока нет никакого риска. Её лошадь доберётся до замка за примерно двадцать семь минут, еще несколько минут понадобятся им, чтобы понять, что же произошло, и затем, поскольку мы оставили чёткие следы, где-то через час они бросятся за нами. Мы должны достичь Скал ещё через пятнадцать минут и, если удача не отвернётся от нас насовсем, границы Гульдена на рассвете, и тогда она умрёт. Её тело должно быть ещё тёплым, когда принц найдёт её искалеченные останки. Хотел бы я посмотреть на его печаль – она наверняка будет гомерической.
Зачем он позволяет мне узнать свои планы, подумала Лютик.
– Теперь тебе снова пора спать, моя леди, – сказал сицилиец, и внезапно его пальцы прикоснулись к её виску, к её плечу, к её шее, и она вновь потеряла сознание.
Лютик не знала, сколько провела в забытьи, но они всё ещё плыли в лодке, когда она очнулась и моргнула под прикрытием одеяла. И в этот раз, не осмелившись подумать – сицилиец мог бы как-нибудь это узнать – она сбросила одеяло и нырнула в глубину Флоринского канала.
Она оставалась под водой сколько смогла, а затем поднялась на поверхность и поплыла в безлунной воде изо всех остававшихся у неё сил. В темноте позади неё раздавались крики.
– Прыгай, прыгай, – кричал сицилиец.
– Я умею плавать только по-собачьи, – кричал турок.
– Ты лучше меня, – кричал испанец.
Лютик продолжала плыть прочь от них. Её руки болели от напряжения, но она не давала им отдыха.
– Я слышу её, – сказал сицилиец. – Поворачивай налево.
Лютик перешла на брасс, тихо уплывая подальше.
– Гдеона? – взвизгнул сицилиец.
– Акулы доберутся до неё, не волнуйся, – предупредил испанец.
Боже, лучше бы это этого не говорил, подумала Лютик.
– Принцесса, – окликнул её сицилиец, – знаешь ли, что происходит, когда акулы чуют в воде запах крови? Они сходят с ума. Их ярость невозможно контролировать. Они рвут тебя и раздирают на клочки, они пережёвывают и глотают тебя, и я-то в лодке, принцесса, и сейчас в воде нет крови, поэтому мы оба в безопасности, но в моей руке нож, моя леди, и, если ты не вернёшься, я порежу себе руки и ноги и соберу кровь в кружку, и кину её так далеко, как только смогу, а акулы чувствуют
Лютик в нерешительности оставалась на месте. Теперь, хотя это, несомненно, было лишь её воображение, в окружающей воде ей слышался свист гигантских хвостов.
– Возвращайся, возвращайся сейчас. Другого предупреждения не будет.
Лютик подумала, если я вернусь, они всё равно убьют меня, так какая же разница?
– Разница в том…
Опять он это делает, подумала Лютик. Он правда может читать мысли.
– что, если ты вернёшься сейчас, – продолжил сицилиец, – я дам тебе слово джентльмена и убийцы, что ты умрёшь без боли. Уверяю тебя, акулы такого обещания точно не дадут.
Звуки рыб приближались в ночи.
Лютик затрепетала от страха. Ей было ужасно стыдно за себя, но тем не менее. Как бы ей хотелось узнать, правда ли тут были акулы и стал бы сицилиец резать себе руки.
Сицилиец охнул от боли.
– Он только что порезал себе руку, леди, – крикнул турок. – Теперь он собирает кровь в кружку. Там уже полдюйма набралось.
Сицилиец снова охнул.
– Теперь он порезал себе ногу, – продолжил турок. – Кружка уже почти полная.
Я им не верю, подумала Лютик. В воде нет акул, а в кружке нет крови.
– Я уже занёс руку для броска, – сказал сицилиец. – Дать знать, где ты находишься, или нет – это твой выбор.
Даже не пикну, решила Лютик.
– Прощай, – сказал сицилиец.
Раздался всплеск.
Затем последовала пауза.
А затем акулы взбесились…
– На этот раз акулы её не съедят, – сказал мой отец.
Я посмотрел на него.
– Что?
– Ты выглядел так увлечённо и обеспокоенно, что я решил успокоить тебя.
– Бога ради, – сказал я, – ты считаешь, что я ребёнок? Что это вообще такое? – Я говорил обиженно, но позвольте открыть вам правду: я слишком увлёкся и был рад, что он сказал мне. Я в том смысле, что, когда ты ребёнок, ты же не думаешь, что «ну, раз книга называется «Принцесса-Невеста» и раз ещё только начало, очевидно, что автор не сделает из главной героини корм для акул». В этом возрасте вещи захватывают тебя, поэтому для всех детей, которые читают это, я просто повторю утешившие меня слова моего отца: «На этот раз акулы её не съедят».
А затем акулы взбесились. Лютик слышала их крики рядом с собой, удары мощных хвостов. Меня ничего не спасёт, осознала Лютик. Со мной покончено.
Но тут, к счастью для всех заинтересованных сторон, кроме акул, выглянула луна.
– Вон она! – крикнул сицилиец, и испанец, словно молния, повернул лодку, она подплыла к Лютик, турок протянул гигантскую руку, и Лютик оказалась в безопасности со своими убийцами, а акулы вокруг них в диком разочаровании налетали друг на друга.