Принцесса тьмы

Мандалян Элеонора Александровна

Она закричала, испугавшись собственного голоса, таким неузнаваемым, истошно-визгливым получился исторгнутый ею крик. Лицо обдало ветром, как от шарахнувшейся в разные стороны стаи птиц. Появившаяся Найт светом своей короны разогнала эту жуткую многоглазую, многорукую тьму.

– Чего верещишь?
– С недовольным видом Найт помогла ей подняться.
– Шлепнулась что ли?

– Ты нарочно, да?
– стуча зубами, напала на нее Светлана.
– Нарочно послала меня за арку, чтобы напугать?

– Никто тебя не посылал. Сама поперлась. Вот уж не

думала, что ты такая, - поморщилась Найт.
– Терпеть не могу трусих.

– Там кто-то прячется, понимаешь, - чуть не плакала Светлана.

– Тебе все показалось, со страху. Дай-ка я лучше взгляну, что у тебя с освещением.

Найт повозилась с ее сумкой, отлетевшей при падении, и погасшая было корона вновь окуталась голубоватым сиянием.

– Отключилось питание. Теперь порядок. Надевай. И все. Нагулялись. Пора домой.

“Домой”...Где он, ее дом? Увидит ли она его когда-нибудь снова? Сможет ли сладко уснуть в своей уютной постели, чтобы ласковое утреннее солнце, заглядывая в окно, будило ее?

Едва поспевая за Найт, Светлана старалась не отставать ни на шаг, то и дело тревожно оглядываясь, вслушиваясь в тяжелую, ощутимо вязкую тишину.

– И все же, что это было?
– допытывалась она, все еще находясь во власти пережитого.

– Понятия не имею, - явно лгала Найт.
– Может парочка какая, из наших, забрела в мои владения и не хотела, чтобы я их заметила.

– А много тут “ваших”?

– Хватает. Считай, целый город. А мой отец этим городом управляет.

– Целый город!
– поразилась Светлана.
– И все такие как ты?

– Еще чего!
– Найт одарила ее высокомерным взглядом.
– Нет конечно. Скорее такие как Витя.

– Целый город парафиновых уродцев!?!

– Эй ты, полегче на поворотах!
– В неожиданном оскале мелких хищных зубов, в злобно сверкнувшем взгляде Светлане почудилось что-то крысиное. Она невольно отпрянула.

ГЛАВА 14

– Дальше. Пойдешь. Один. За углом. Пост. Сторожей. Отвлечешь. Их.
– отрывисто проговорили над ухом Степана и вытолкнули его наружу.

Оказавшись на пустыре, он беспомощно оглянулся на захлопнувшуюся за ним черноту тоннеля. Исторгнув его на свет, тоннель как бы отстранился, затаив опасность и угрозу. И угроза эта не замедлила оформится в слова, прошелестевшие из темноты: - Поднимется. Шум. Умрешь. Вместе. С ними.

Неужели ему предстоит вновь вернуться в этот кошмар?
– с содроганием подумал Степан.
– Да ни за что на свете! Они сами посылают его к людям. Он попросит у них защиты, убежища. Он все им расскажет... Расскажет что? Про то как собирался ограбить универмаг? Ему живо вспомнился весь ужас той ночи. А ведь они исполнят свою угрозу. Обязательно исполнят. Они настоящие звери. Сильные, ловкие, жестокие и неуловимые. Звери, которые видят в темноте лучше, чем он на свету.

– Иди.
– Пулей просвистело над его ухом.

Степан почувствовал, что подчиняется не оформленному в слова приказу, а чему-то другому - невысказанной вслух, но внедренной в его сознание воле.

Он даже вроде бы четко себе представлял, что и как ему надлежит сделать, как себя вести.

Не глядя по сторонам, Степан побрел на единственное освещенное окно небольшого строения. Глаза его быстро привыкали к свету. Воздух был свеж и чист. Его хотелось пить - большими, жадными глотками, как родниковую воду.

Тоннель выходил на поверхность в непосредственной близости от железной дороги. Отсюда с завода в депо доставлялись новые подземные вагоны – железная дорога и метро были связаны между собой путями. Сюда же, на запасные пути прибывали товарные составы под разгрузку.

Надо добежать до железнодорожных составов и спрятаться в одном из вагонов, - мелькнуло сквозь туманную завесу в голове Степана. Но голос внутри него, не чужой, а его собственный, прозвучал властно и настойчиво: - Действуй. Не размышляя.

Словно робот передвигая ноги, Степан приблизился к сторожке. Заглянул через окно внутрь. У стола сидели трое - женщина, коренастая, маленькая, кудрявая, и два мужчины. Один бородач лет пятидесяти, другой совсем еще мальчишка, на вид не старше Степана. Все трое резались в карты. И все трое одновременно подняли головы, когда Степан постучал в стекло.

– Открыто!
– крикнул бородач, снова утыкаясь в карты: - Холера, опять подмастил.

Степан стоял на пороге, умильно созерцая настоящих, живых людей. Как хотелось ему броситься им в ноги и молить о помощи, о спасении. Но это желание билось как бабочка под стеклянным колпаком, которая видит небо и солнце и не может добраться до них, сама не понимая почему.

– Чего тебе, сынок?
– Пуделеобразная женщина бросила на него рассеянный взгляд.

– Здрасте, - осипшим от волнения (или от того, что слишком долго молчал) голосом пробормотал Степан.
– Попить дадите?

– Ну, брат, ты оригинал.
– Тот, что был почти его сверстником, удивленно уставился на него.
– Откуда ты взялся?

– А что?

– Который сейчас час знаешь?
– внимательно изучая карточный веер, зажатый в пятерне, спросила женщина.

– Не-а. Мои часы стоят.

– Оно и видно. Без малого три, гость дорогой.
– Женщина смачно шлепнула об стол козырным валетом и сочувственно посоветовала бородачу: - Принимай, Петруша, принимай. Чего тут раздумывать.

Степан все еще топтался в дверях. На его губах блуждала глуповато- счастливая улыбка.

– Ну чего лыбишься? Ты что у мамы лунатик?
– снова заговорила женщина, не глядя на него.

– С ночной смены я, - нашелся Степан.

Теперь все трое, забыв о картах, уставились на него.

– Да ну! И откуда же, если не секрет? Вроде бы у нас тут поблизости ни одного завода нету.

– Какая вам разница. Что вы милиция что ли. С частного секретного предприятия. Устраивает? Я у вас напиться попросил, а вы...

– Ладно, милок, не серчай, - разом подобрела кудрявая сторожиха.
– Вон жбан с чистой водой, а вот кружка. Пей сколько влезет, не жалко.