Принцесса в академии. Суженый

Медная Варя

– Что со мной не так? – холодно осведомилась я.

– Ты так толком и не рассказала, как выбралась из замка.

– А ты предпочел бы, чтобы я там осталась?! – вспыхнула я.

Эмилия знаком велела нам замолчать.

– Слышите? Пробило полседьмого, скоро приведут Уинни. – Она повернулась ко мне и пояснила: – По вечерам ее обычно возвращают в камеру примерно в это время.

– Что она делает наверху? Неужели Марсий вызывает ее всякий раз, когда ему взбредет в голову поесть?

– Скорее просто всякий раз, когда ему взбредет

в голову, – многозначительно заметил Магнус.

– Мы уже спрашивали, она не говорит, – пожала плечами мадам.

Я решительно тряхнула головой:

– Так, с этим позже. Озриэль, мне неприятно делать что-то против твоей воли, но лучше я рискну навлечь твой гнев, чем буду сидеть сложа руки и ждать, пока мой возлюбленный превратится в факел. Магнус, ты все запомнил?

– Кто тут кого нянчит? – проворчал паук и принялся шустро карабкаться на стену тем же путем, каким пять минут назад выбралась гусеница.

Арахна кружила рядом.

– Удачи вам, ребята! – шепнула Эмилия.

– Постарайся вернуться до утра, – напутствовала я.

Достигнув окошка, Магнус галантно пропустил бабочку вперед и, перехватив поудобнее визитку, последовал за ней.

Какое-то время все молчали. Уверена, остальные, как и я, обдумывали последние события. Мадам и Эмилия устроились на соломе, время от времени обмениваясь репликой-другой. Озриэль прошелся взад-вперед по камере, засунув кулаки поглубже в карманы и глядя себе под ноги.

– Озриэль…

– Да? – нехотя отозвался он.

– Не злись на меня.

Ифрит вздохнул:

– Я не злюсь, Ливи, а волнуюсь. Если я на кого и сердит, то только на себя.

– Но почему?

Он остановился и печально посмотрел на меня.

– Это я не сумел остановить Кроверуса в прошлый раз, не уберег тебя и не защитил. – Он пнул клочок соломы. – А теперь взгляни на это. – Ифрит провел ладонями по груди. – Расползаюсь по кусочкам.

Его внешний вид действительно серьезно меня беспокоил: свечение усилилось по сравнению со вчерашним днем, кожа во многих местах болталась полуоторванными клочками, и сейчас слово «оболочка» как нельзя больше подходило ей. Было очевидно, что Озриэлю угрожает опасность, и новая оболочка нужна очень срочно.

– Ты боишься, что этот дракон меня увезет? – догадалась я.

Плечи ифрита вздрогнули. Он ковырнул ржавчину на решетке, не поднимая глаз.

– А разве такое невозможно?

– Нет, – рассмеялась я. – Каждому дракону назначена своя принцесса. Мейстер Хезарий не может меня увезти, потому что… вообще-то причин множество. Просто поверь на слово.

Озриэль медленно поднял голову и остановил на мне странный взгляд.

– А ты теперь много знаешь о драконах.

Повисла неловкая пауза. Мне почудилось, что он вложил в эти слова особый смысл.

– Хотела бы знать меньше, – сказала я шутливым тоном, но Озриэль даже не улыбнулся.

– А откуда этот твой мейстер знаком с профессором Марбис? – полюбопытствовала

Эмилия.

Тут наверху лязгнули замки, и мы с Озриэлем поспешно отошли от решетки, потому что привели Уинни.

Глава 4,

В КОТОРОЙ БРОНЯ УИННИ ДАЕТ СЛАБИНУ

При гоблинше продолжать обсуждение было слишком рискованно. По взглядам я поняла, что друзья придерживаются того же мнения. Едва ли она на стороне Марсия, учитывая, что он держит ее здесь против воли, но нет гарантии, что Уинни не выдаст нас, если ей это будет выгодно. Сперва нужно прощупать почву.

Когда она, как обычно, улеглась на солому и, в порядке разнообразия, уставилась в потолок, а не отвернулась к стене, я начала наступление:

– Тоскливо здесь, да?

Гоблинша изумленно посмотрела на меня, словно с ней заговорила стена, потом хмыкнула, закинула руки за голову и поболтала ногой.

– Это ты вроде как в подружки набиваешься? Понимаю, великанша – та еще зануда.

Лицо Эмилии пошло красными пятнами, кулаки сжались, она хотела вскочить на ноги, но мадам удержала и тихонько покачала головой. Мне тоже стоило немалых усилий сохранить на лице выражение сочувственного участия.

– Тебя Марсий посадил сюда раньше всех нас, и тоже безо всякой причины, – продолжила я.

– И что? Беспокоишься обо мне?

– Напротив. Похоже, тебе здесь неплохо.

– О чем это ты? – Она резко выпрямилась.

Я внутренне ухмыльнулась. Уинни казалась совершенно непрошибаемой, но стоило чуток пощекотать чувствительную точку на букву «М», и она становилась сама не своя.

– Ты единственная из нас, кого не заботит, как отсюда выбраться, – пояснила я, сделав вид, что не заметила вспышку. – Логично предположить, что тебя все устраивает… или даже нравится.

Уинни густо позеленела, глаза стали похожи на недозрелый виноград.

– Держи при себе это свое «логично», – передразнила она. – Я хочу выбраться отсюда не меньше вашего!

Я притворно вздохнула:

– Да, мадам Лилит не из тех, кто выпускает единожды сцапанную добычу.

– При чем тут эта грымза! Она бы и рада-радешенька от меня избавиться, но… – Гоблинша осеклась, кинула на меня сердитый взгляд и покрутила странные бусы. Я только сейчас их заметила. С виду как железные горошины.

– Но что? – настаивала я.

– Не твое…

– …дело? Ты это уже говорила.

– Где ворчун? – внезапно спросила Уинни.

– Кто?

– Паук. Он бы сейчас не упустил случая впрыснуть яд.

– Магнус не ядовит.

– В отличие от некоторых, – не удержалась Эмилия.

– Ему просто нездоровится, – поспешно вставила мадам и кивнула в угол камеры, укутанный непроницаемой тенью. – Он там, отдыхает.

Я попыталась вернуть разговор в прежнее русло.

– Так что по поводу условий твоего заключения? Чего от тебя хотят?