Принцесса в академии. Суженый
Шрифт:
Уинни спрятала бусы под платье и прищурилась.
– Слишком уж наседаешь, Золушка. Чего тебе от меня надо?
– Золушка, Цветочек! – вскипела я. – Меня зовут О-ЛИ-ВИ-Я, неужели так трудно запомнить?
– Ну, хорошо: О-ЛИ-ВИ-Я, чего тебе от меня надо?
Раз уж она спросила без обиняков, я тоже отбросила притворство:
– Расскажи о Марсии.
– Что? – Такого вопроса она явно не ожидала и затравленно обернулась на соседнюю камеру. Озриэль, Эмилия и мадам встали со своих мест и приблизились к решетке.
– Я имею в виду то, чего мы не знаем. Его слабое место. Если
– С чего вы взяли, что я что-то знаю? – окрысилась она.
– Мы с Ливи случайно слышали вашу с ним ссору в «Наглой куропатке», – спокойно заметил Озриэль, – когда Марсий принес тебе цветобабочек. Поэтому знаем про вас.
Эмилия удивленно вскинула брови, но промолчала.
– «Слышали», – презрительно скривилась Уинни, вскочив на ноги. – Подслушали, хочешь сказать!
– Это действительно вышло случайно, – поддержала я.
– Кое-кому просто не мешало бы научиться ссориться потише.
Я строго посмотрела на ифрита, и он пожал плечами.
– Раз уж вы сунули любопытные носы не в свое дело, то должны знать, что нет никаких «нас» и никогда не было. Наше знакомство было чистой случайностью, о которой оба хотели бы забыть.
– Ты ошибаешься. Марсий так уж точно не хочет.
– Он надел на меня чугунные башмаки! – рассердилась Уинни и потрясла тощей щиколоткой, на которой остались следы.
– А ты вылила на него суп.
– Он посадил меня сюда!
– А ты намеренно игнорировала все его попытки примириться. Хотя знаешь, какая у него чувствительная гордость и как это его уязвляло. И даже Индрик был тебе нужен только потому, что он прямая противоположность Марсию.
Уинни фыркнула и сложила руки на груди.
– Мы не желаем Марсию зла, – мягко продолжила я и коснулась ее локтя, но гоблинша тут же отпрянула. – Обещаю, мы используем эту информацию лишь для того, чтобы отсюда выбраться, и не станем вредить ему.
– Не станем? – с сожалением уточнил Озриэль и отодрал очередной клочок кожи.
– Не станем, – твердо кивнула я.
– Да какое мне дело! Делайте, что хотите, мне сизбурмалиново, что с ним будет!
– И поэтому ты его защищаешь? – не удержалась от шпильки Эмилия.
– Я… что?! – Гоблинша аж задохнулась и стала похожа на загнанного зверька, хоть и старалась сохранить задиристый вид.
Я знаком попросила друзей помолчать и спокойно сказала:
– Знаешь, кого ты мне сейчас напоминаешь?
– Ну?
– Его. – Уинни явно заготовила язвительный ответ, но при этих словах растерялась. – Вы оба одинаково отчаянно стремитесь убедить всех вокруг, что вам ни до кого нет дела. Но в том, чтобы нуждаться друг в друге, нет ничего стыдного, Уинни.
– Уиннифред, – машинально поправила она, шмыгнула носом и смахнула выступившие слезы, но они снова появились, застыв в глазах лазурным стеклом.
На сей раз она не стала их вытирать. Неловко опустилась на солому, подтянула ноги, укуталась в старенький плед и, не глядя, сказала:
– Откуда мне знать, что ему нужно? Я простая подавальщица из «Наглой куропатки», а он король.
– Тем не менее ты лучше всех в королевстве знаешь, что ему нужно. Судьба – странная штука,
Уинни отвернулась к стене и молчала целую минуту. Я уже думала, что она не ответит, когда услышала тихое:
– Свободы.
– Свободы? – удивилась я. – Но в руках Марсия в прямом и переносном смысле такая власть! Он повелевает одним из величайших королевств и может получить все, что захочет, кроме… – Я осеклась, потому что поняла: Уинни права. Нет ничего страшнее, чем величайшее королевство, свалившееся на тебя безо всякого предупреждения и совершенно тебе ненужное. Отсюда и приступы гнева, и пополнение парка чугунных статуй.
– Он что-то тебе говорил об этом?
– Конечно, нет, – буркнула она из-за плеча.
– Тогда что для него свобода? Как он ее себе…
– Послушай, Золушка, – Уинни откинула плед и села, – я ответила на твой вопрос. Больше я ничего не знаю, а тебе уже решать, что делать с этой «информацией».
Мы с друзьями молча переглянулись. Разговор с Уинни, если и продвинул, то не намного. По крайней мере, я пока не видела возможности использовать полученные сведения.
Вскоре принесли поздний ужин, после которого наступило время сна. Я пожелала остальным доброй ночи и улеглась, но спать не собиралась – хотела дождаться Магнуса. А еще беспокоилась, гадая, что принесет завтрашняя встреча с Орестом.
Долго лежала на боку, устроив под щеку сложенные лодочкой ладони и уставившись в темнеющий провал окна. Время тянулось, как сырое тесто, и в конце концов я, должно быть, задремала, ибо очутилась в уже знакомом замке. Ни капли не испугалась, потому что знала: это ведь понарошку, я никак не могу находиться сейчас в замке Кроверуса, потому что лежу в темнице Потерии. Я была как бы в двух местах одновременно и нигде по-настоящему.
Определившись с этим, я без опаски двинулась знакомыми коридорами, движимая любопытством и каким-то смутным нетерпением. Наяву я никогда так хорошо не ориентировалась в паутине переходов, но сейчас я была другой Ливи, из сна, той, которая с легкостью отпирала дверь башни и безошибочно находила любую комнату. И замок признавал во мне свою, раскрывая гостеприимные объятия.
Я скользила, едва касаясь ногами пола: мимо фамильных портретов в потертых рамах, галерей со статуями в чехлах, похожими на привидения, мимо стеклянной стены, за которой располагалась терраса с зимним садом, и затянутых кружевом паутины старинных доспехов, пока не очутилась перед дверями, образующими в сомкнутом состоянии крону дерева. Они беззвучно распахнулись, приглашая войти, и я без колебаний вплыла внутрь, следуя дорожкой из горящего воска. Там меня уже ждали.
Он стоял в центре зала спиной ко мне, сцепив руки за спиной. В воздухе вокруг парили черные столбики свечей, на конце которых трепетали синие лепестки пламени. Я вдруг обнаружила, что одета как для бала: роскошное платье из кремового шелка, расшитое крошечными искорками алмазов и жемчужин, из-под пышных юбок, похожих на многослойное суфле, выглядывают носки атласных туфелек, рукава у наряда буфами, и в прорезях проглядывает серебристая подкладка, к корсажу приколота черная роза, припорошенная сединой изморози.