Принцесса в облаках
Шрифт:
– А ну отдай! – Димка подошел впритык к Пряшкину.
– Мы же шутим, – скалился во весь рот Пряшкин, но куколку послушно сунул Димке в руку.
– Пошутили, и хватит, – без тени радости взглянул на него Димка, а потом посмотрел на Тосю и протянул ей куколку: – Держи. Они тебя что, обижали?
– Нет, это же была игра, – хотела казаться сильной Тося.
Она прижала к себе пыльную куколку и рассмеялась, хотя по щекам проложили тоненькие дорожки слезы.
– Защитничек нарисовался, – прошипела со своего места Валька.
– И не надо меня защищать! – храбрилась Тося. – Я сама кого хочешь защитю…
А Димка посмотрел на нее и рассмеялся. Тут прозвенел звонок. В класс вошла Анна Антоновна.
– Здравствуйте, дети, –
И все сразу забыли историю с куколкой. А Тося запихнула ее поглубже в сумку и решила, что больше ни за что не принесет в школу игрушку.
После уроков Димка уговорил ребят покататься с горы. Он так отвык от зимних развлечений, что мечтал слепить снеговика, поиграть в снежки и, конечно, скатиться с горки на санях или ледянке. Димка даже Немова уболтал прогуляться, хотя Сашка был не сторонником подобных развлечений. Зато Тося радовалась, как маленькая. Сейчас она не замечала злобных взоров, которые стала кидать на нее Валька. Тося будто отгородилась от всего плохого и от одного взгляда на Димку чувствовала себя очень довольной. День выдался снежный и теплый. Мороз не колол лицо, воздух был мягким. А сугробов намело столько, что казалось, будто вокруг дорог спят белые медведи. Тося не видела таких сугробов в городе с детства. А снег все валил и валил, на радость Димке. Ребята налепили снежков и устроили настоящую перестрелку с хохотом и визгом. И Тося не обращала внимания на то, что Валька все время целит ей прямо в лицо и старается запустить снежок как можно сильнее. Тося уворачивалась от белых снарядов и смеялась вместе со всеми. Сейчас одноклассники казались сущими детьми: радостными и беззаботными. И трудно было поверить в то, как скоро они все изменятся до неузнаваемости. Наверное, и сестры Сомовы, и Саша Немов, и даже Димка Суздальский в тот день еще не знали, кто они есть на самом деле. Так же, как ничего не знала о себе Тося. На Москву падал снег, и никто из резвящихся ребят не подозревал, что так дружно и весело они играют в последний раз.
– Получи, Дубкова! – крикнула вдруг Валька.
И упругий снежок вмазался прямиком в Тосин лоб. Она пошатнулась и упала.
– Эй, Сомова, полегче! – рассердился Димка.
Он подбежал к Тосе и убрал волосы с ее мокрого лба.
– Больно?
Но Тося не чувствовала боли. И ей казалось, будто лоб горит от прикосновения руки Димки.
– Алька, смотреть же надо, куда кидаешь! – Димка повернулся к Сомовой.
– Я не Алька. Дурак! – Сомова отряхивала варежки. – Я Валя. Валентина, понятно тебе?
Она круто развернулась и пошла в сторону домов. Следом за ней побежала Алька. А потом и Пряшкин, сообразив, что девчонки уходят, рванул за ними. Возле снежной горы остались Саша, Димка и все еще сидящая в снегу Тося. Мальчишки переглянулись.
– По домам? – спросил Немов.
– По домам, – кивнул Суздальский.
И они тоже потопали вслед за остальными. Началась вьюга, и снег мигом заметал следы, что остались после задорных ребячьих игрищ.
Глава 6
Розыгрыш
В конце четверти Анна Антоновна объявила о родительском собрании, на котором грозилась подвести итоги уходящего года. Конечно, Тося боялась этого события меньше, чем, например, Мишка Токарев. Ему Анна вообще обещала позвонить прямо домой, чтобы лично предупредить родителей. Тося же была средней ученицей, ее редко ругали на собраниях, но и доброго слова она почти никогда не заслуживала. Тося не была прогульщицей, хулиганкой или болтушкой. Но мечтала самозабвенно, пропуская мимо ушей новые темы, домашние задания, а порой и вызовы к доске. Поэтому новость о собрании она преподнесла матери с каким-то виноватым видом.
– Звони отцу, – решительно сказала мама. – Пусть он хоть немного поучаствует в жизни дочери! Там все равно обязательно станут деньги собирать,
Тося даже обрадовалось, что появился повод лишний раз связаться с папой. Она не теряла надежды, что отец после собрания вновь станет жить вместе с ними, как раньше. И пусть хлопают двери квартиры. Пусть! Только бы он вернулся…
А в школе перед собранием все как-то напряглись, стараясь за последние дни четверти показать себя с наилучшей стороны. Правда, это не касалось Мишки Токарева, тот продолжал спать на уроках, а порой и прогуливать занятия. Зато Пряшкин шел на пределе возможностей. Он тянул руку почти на всех уроках. А стихи отскакивали от его зубов, как шелуха семечек. Пряшкин входил в класс первым, а уходил последним. И даже перестал таскать сумки Сомовых, так как свою набил до отказа учебниками. Алька с Валькой придерживались обычного курса. Они ловко устроились, и каждая всегда делала лишь половину домашнего задания. А потом они переписывали недостающую часть друг у друга. Да и память у Сомовых была отменная, так что стихи и зубрежка скучных параграфов давались им легче легкого. К концу четверти преуспел и Немов. Сам-то он блистал, как и прежде, но, к удовольствию Анны Антоновны, дотянул почти что до своего уровня и Димку. Суздальский легко схватывал новое, был усерден и кропотлив в работе. Только, в отличие от Сашки, еще умел развлекаться и отдыхать, что иногда снижало его концентрацию. На уроке алгебры он мог вдруг задуматься о футболе, а на литературе вспомнить новую компьютерную игру. Немов же всегда был собран и думал лишь о том, о чем сейчас требовалось думать.
Казалось, все идет своим чередом. Но это была только видимость. В день собрания, едва закончился последний урок, к Тосе подсела Валька.
– Дубкова, можешь немного задержаться? Дело есть, – шепнула она.
– Если ненадолго, – огляделась по сторонам Тося.
Класс пустел, почти все ребята рванули по домам.
– Я знаю, от вас отец ушел? – спросила Валька.
– Ничего не ушел! – вспыхнула Тося. – Просто он на даче решил немного пожить.
– Ну да, конечно, – закивала Валька. – Это я и имела в виду…
– Так что у тебя за дело? – поторапливала Тося. – А то мне домой пора.
– Дубина ты, Дубкова! Я же тебе помочь хочу, – скривила рот Валька. – Но раз ты спешишь…
– Чем помочь? – заинтересовалась Тося, не обращая внимания на тон Сомовой.
– Есть у меня одно средство! – зашептала снова Валька. – Другим бы я и предлагать его не стала. Но ты иное дело. Ты поймешь…
– Какое еще средство? – Тося впилась в Вальку глазами.
– Ну, можно сказать, волшебное, – продолжала Валька. – Хотя ты, наверное, не поверишь…
– Рассказывай! – настаивала Тося.
– У моей мамы есть знакомая ведунья. Она ей во многом помогает! То отвар какой-нибудь даст, то свечи заговоренные. – Валька приблизила лицо почти впритык к Тосиному. – Если что в семье не так, мама сразу к ней обращается. Принесет в дом какое-нибудь снадобье, и дальше все как по маслу…
– Ты предлагаешь мне к этой ведунье сходить? – вскочила с места Тося.
– Да сядь ты, – повысила голос Сомова. – Никуда ходить не надо. Я сама тебе из дома принесла магические леденцы! У мамы потихоньку стащила. Она целую баночку держит про запас. Когда у них с папой не ладится, кладет леденец под язык. И тем же вечером папаша как шелковый становится. Уж поверь. А если хочешь, вон, у Альки спроси, она подтвердит!
– И что, мама не заметила, что ты у нее магические леденцы стащила? – Тося даже рот раскрыла от такого рассказа.
– Ну, я только парочку, – кивнула Валька. – Надеюсь, пронесет. А то они дорогущие!
– Ой, – Тося схватилась за голову. – У меня и денег почти нет. Сейчас к родителям за карманными лучше не обращаться…
– Успокойся, – ласково заулыбалась Валька. – Мы же подруги, да? А мне эти леденцы денег не стоили. Так что же, я с тебя их стану брать? Лучше – услуга за услугу.