Принцесса
Шрифт:
«Мы уходим обратно в Хаж,» - решился Иржа.
Стражники недовольно загудели. Никто из них прежде не принимал участия в боях, и вот теперь отличиться довелось Люсьену. Все хотели тоже записать на свой счет двух-трех убитых дикарей, которых возненавидели всем сердцем.
«Нас слишком мало, а на скалах восьмилапым будет трудно вести бой,» - объяснил Око Повелителя.
– «Тем более, что повстанцам все равно не скрыться, скоро из степи придет большой отряд чивийцев. А может быть, и армия…»
Патер вспомнил о приготовлениях к обороне дворца и накричал на подчиненных, заставил забраться на
Стражники, не спрашивая позволения воеводы, потянулись к запасам меда. Патер не стал возражать, разумно рассудив, что если молчит Иржа, то ему и тем более следует быть сдержаннее. Поздний ужин перерос в странный предрассветный и очень праздничный завтрак. Только два человека спали во дворце этой ночью: постанывающая принцесса и Агрис, который перестал отвечать на вопросы еще по пути.
Алпа тоже много жаловалась на раны, но выпить и перекусить в компании стражников не отказалась, а через час даже пустилась в пляс, запрещая лишь прикасаться к своим бокам. Люсьен только головой качал, глядя на девушку - сам он чувствовал себя будто придавленным тяжелыми камнями.
Иржа, в окружении своих немногочисленных смертоносцев, стоял у моста. Восьмилапые не разговаривали, они думали. Не спеша, терпеливо перебирали свои воспоминания, пытаясь разгадать загадку Мирзы. Какая опасность может исходить от стрекоз? Эти насекомые никогда прежде не проявляли способностей действовать разумно, не достигали организованности даже пчел и муравьев.
Глава восьмая
– Очнись! Очнись!
– повторял Костас, поливая Олафа водой, и то ли холодная влага, то ли слова наконец возымели действие.
Чивиец открыл глаза, веки показались ему необычно тяжелыми. Колдун дал новому пленнику время понять что происходят, наблюдая за ним с обычной ласковой улыбкой. Ничего не изменилось - продолжали гореть костры, вокруг Олафа стояли повстанцы с мечами в руках, вот только не кричали больше.
– Давай с него кожу сдерем, - тихо попросила Мета, которая успела перетянуть кровоточащее бедро.
– Ну что ты?
– осуждающе посмотрел на нее Костас.
– А Выбор? Фольш наказал нам дать право Выбора каждому обманутому.
– Они убили Вальту!
– почти жалобно сказала дикарка.
– И не только Вальту, Джана тоже, и еще этого… Забыл, как звать. Именно поэтому, - Костас выпрямился и обвел взглядом сумрачные лица, - именно поэтому мы нуждаемся в новых людях. Фольш нуждается в новых людях! А как он их получит, как пополнит свое звездное воинство? Только через новых людей Фольша на земле. А Вальта… Она уже поцеловала Фольша в плечо, я уверен. Теперь она вместе с Имрусом ждет нас там.
– Ага… - благоговейно протянула Мета, и даже Вик мечтательно улыбнулся.
– Итак, поскольку ты нарушил ход церемонии и на сегодня у нас дел больше нет… - опять обратился к Олафу колдун.
– Он оставил Фольша голодным!
– сообразил Пивар.
– Разве Фольш его примет?
– Да, это был большой грех, - согласился Костас.
–
– Меня зовут Олаф, - он осторожно сел, потрогал затылок.
– А тебя зовут Костас. Ты колдун. А я - чивийский сотник, отмечен вниманием Смертоносца Повелителя. Что тебе от меня нужно?
Олаф чувствовал сильное раздражение. Уж убили бы сразу, чтобы не было хлопот… Так нет, предложат свой глупый Выбор, а потом еще будут тешиться. В то время как у чивийца так болит голова… Он прикинул свои шансы завладеть чьим-либо оружием, но повстанцы держались на расстоянии.
– Мне нравился вон тот парень, - Костас кивнул на лежавшего в нескольких шагах Агни. Его труп был сплошь изрублен впавшими в неистовство дикарями.
– Но он не захотел даже говорить со мной, оскорбил Фольша… Будь умнее. По крайней мере выглядишь ты умнее. Слушай, у нас погибла Вальта, она командовала этой сворой. Я - колдун, мне не к лицу вести людей в бой. Понимаешь меня, сотник?
– Понимаю, - Олаф морщился от боли, в голове стоял звон.
– Но пойми и ты меня: у вас нет шансов спастись. Ваша Вальта была порядочной дурой, раз упустила в степь двух смертоносцев. Повелитель может проглотить что угодно, кроме оскорбления.
– Ты думаешь, я так глуп?
– колдун присел рядом, заговорил на ухо: - Я ведь после того, как мы ушли из Гволло, три раза нападал на раскоряк, кормил Фольша. И все время удачно, как видишь! И четвертый раз прошел бы хорошо, если бы не ты. Зачем убил пауков, кому помог?.. А Фольш остался голодным, это большой грех. Так вот, это я придумал, как обмануть Смертоносца Повелителя Трофиса, куда от него скрыться. Привел людей в горы, а здесь придумал сделать обвал. Я много еще могу всего придумать, Олаф, я помогу тебе выжить. Мы еще погуляем!
– Ты не понял меня, - чивиец отстранился.
– Сюда придет отряд, думаю, уже завтра ночью. Люди на смертоносцах, и их будет много, Костас. Эта горстка оборванцев никуда не денется.
– Завтра мы найдем дорогу еще дальше в горы!
– А помогать облаве будут люди из Хажа, горцы. Они наверняка знают все тропы. Да и вообще, ты хоть понимаешь, что все перевалы, ведущие за горы, перекрыты?
– Олаф со вздохом поднялся, краем глаза косясь на большой кинжал, украшавший широкий пояс Меты.
– Горы - не степь, здесь нельзя идти куда захочешь. Скорее всего, дальше вообще нет пути.
– Фольш нам поможет!
– твердо заявил колдун.
– Фольш! Фольш!
– принялись скандировать неостывшие после жертвоприношения дикари.
– Хватит орать, у меня голова болит, - попросил Олаф, но его никто не услышал.
– Костас, тебе не поможет Фольш, как он не помог никому из повстанцев. У всех у вас один конец. Ты держался долго, но и твой недалек.
– Выбор, - твердо сказал колдун.
– Идем к огню.
Олафа подтолкнули в спину, пришлось идти. Мета, то ли инстинктивно, то ли почувствовав внимание к своему кинжалу, накрыла его рукоять широкой ладонью. Сотник не верил, что даже волшебный дым колдуна сможет его изменить точку зрения на Выбор. Воспитанный в верности своему городу и Повелителю, он предпочитал умереть сегодня с честью, чем завтра с позором.