Принцип Пандоры
Шрифт:
Все проклиная, она подскочила к нему и вытащила из кресла, вцепившись в горло. С обезображенного лица на спину откинулся капюшон, а от развевающихся пол плаща в нос ударил резкий запах миндаля.
Цианид. Ее пальцы не чувствовали пульса. Черная фигура безвольно и мягко упала на пол, обманув ее даже после смерти. Обманув Спока. Обманув всех…
Крик Саавик отозвался громким долгим эхом в стенах подземных тоннелей Хэллгарда. Хрящи его шеи треснули, разъединившись в ее пальцах, блеснул нож, безумие охватило разум… Когда все померкло, она увидела, что сделала с телом. Но не испытала стыда. Вонзив нож последний раз, она толкнула тело в огонь. Языки пламени быстро охватили черные одежды, превратив их в единый пылающий факел; огонь пожирал его плоть
Время… Она забыла о времени. Саавик бросилась наверх. Сколько времени она уже находилось под землей? Сердце выпрыгивало из груди. «Я допускаю ошибки, и Хэллгард может победить.»
Когда она добежала до пещеры, это началось снова: камеры тяжело качнулись на своих подставках, сверху посыпалась пыль, потом послышался грохот, будто раскаты приближающегося грома Стальные крючки лестницы постанывали, царапая отвесные стены шахты, пока гора трещала и вздрагивала. Осколки камней и песок градом сыпались в бездонную темноту. Она пробиралась меж рядов камер, едва успевая хвататься за них, при очередном толчке они рушились у нее за спиной. Не выпуская из виду уже приближающуюся лестницу, она, спотыкаясь, бежала к ней, потом, судорожно цепляясь за скользкие железные перекладины, карабкалась вверх, где гудели набатом горы.
Саавик убегала. Убегала, спасая свою жизнь. Сердце ухало, готовое разорваться прямо в груди. Она задыхалась: легкие отказывались перерабатывать каменную пыль. Ледяной пот заливал глаза, наполнял рот соленой влагой. Стены, набитые сверху донизу зловещими ящиками, качались и дрожали. Весь мир сузился до матово-сверкающего коридора, коридора, который может существовать только… «во сне», – подумала она, чувствуя, как мозг заполняет паника. «Что-то во сне, что-то такое, что я забыла! Ошибка, слишком много ошибок…»
Последний рывок – и перед ней открытое пространство. Она прыгнула, цепко ухватившись за каменный выступ, подтянулась, ощутив под ногами песок. Кашляя, харкая пылью, Саавик встала на ноги и, сделав глоток воздуха, посмотрела назад.
Стены, мерцающие огоньками смертоносных ящиков, рухнули. С гулким стуком, точно горох, ящики сыпались вниз. И там, в глубине, вдруг стало совсем темно – свечение, излучаемое ящиками, исчезло. Саавик бросилась дальше, по узким, резко сворачивающим коридорам, пока перед ней не возникла кромешная тьма. Она чувствовала запах пыли, слышала звуки летящих вниз камней и продолжала мчаться вперед – но так свободно и быстро она могла бежать только во сне.
Теперь повороты казались совсем незнакомыми, а в абсолютной темноте ориентироваться было невозможно. Ее движения становились все медленней: дрожащей рукой она держалась за стену, а вторую вытягивала вперед, судорожно нащупывая дорогу. Земля под ногами становилась мягче, стены поворачивали менее круто – да, это был тот самый последний поворот. Где-то рядом – свежий ветер. Выход из пещеры. Вот-вот простор, небо и…
Стена, которой раньше, здесь не было… монолитный каменный барьер. Она бешено заметалась во всех направлениях, неистово колотя кулаками в этот ненавистный камень, царапая его, обдирая кожу на ладонях и ломая ногти. По рукам струилась горячая липкая кровь. Гора сотрясалась и грохотала, и тут целый поток обрушившейся горной породы смел ее с ног. Идти было некуда. Ее охватил ужас, захлестнула волна холодного отчаяния. И в то время, когда пыль Хэллгарда обжигала ей горло, а недостаток воздуха сводил с ума, Саавик вспомнила то, что не могла вспомнить в своем сне, то, что уничтожило ее волю, превратило ее сердце в осколок льда: он всегда побеждал, он, в конце концов, всегда догонял ее. Потому что она не могла бежать бесконечно, а это место было ловушкой. Лабиринтом, в котором не было выхода.
Она должна умереть.
Спок не видел вспышек света или града горящих осколков над головой. Когда колебания земной коры Хэллгарда успокоились, а пыль осела, он увидел лишь то, что находилось совсем рядом. Он лежал на небольшом островке, одном из многих, только что образовавшихся в этом море глубоких расщелин. Земля продолжала трескаться и проваливаться прямо на глазах. Гора и скалы, маскирующие вход в пещеру, находились за каньоном шириной в пятьсот футов. Но это было очень далеко, и где-то там – Саавик.
Она жива, он чувствовал это; может быть, она успела дойти до пещеры. Но пока толчки сотрясали поверхность Хэллгарда, коммуникатор был бесполезен, а сенсоры не могли уловить се местонахождение.
За краткие промежутки между толчками Скотт мог бы прочитать данные о Споке с экрана дисплея. Он не сделал этого, а значит, он просто не мог этого сделать. Спок понимал, что ничем не поможет команде. Подвижность и чувствительность медленно возвращались к рукам и ногам. Он, оттолкнувшись от земли, сел. Каменисто-песчаная поверхность вокруг него затрещала, и в ближайшее ущелье с шумом обрушилась пыль. Однако, Спок был спокоен: трикодер надежно висел на шее, там, куда его заботливо повесила Саавик. Если бы Саавик так же аккуратно обращалась с коммуникатором! Спок сомневался, что поступок девушки был заранее запланирован. Но он должен был сразу же отослать ее на борт «Энтерпрайза». Спок не мог простить себе ошибки. В их телепатической связи оставались потайные уголки, цены которым он не знал. Но сейчас он слишком дорого расплачивался за это непознанное.
Сквозь плотную завесу пыли в небе занимался красный рассвет, освещая распростертую перед Споком равнину. Ничего уже не напоминало о том, что когда-то здесь жили люди, строя мир, как ромулане называли его. Империя не верила, что колония выживет: она изначально была обречена.
Спок не знал, почему его взгляд неожиданно упал на горы. Именно туда он импульсивно послал свою мысль: Саавик, когда я привезу тебя домой…
Земля под ногами снова содрогнулась – единым мощным толчком, от которого подпрыгнула огромная гора, рассыпая вокруг себя фонтан камней и дробя землю новыми трещинами. Скалистый заслон в пещеру с грохотом треснул и рассыпался, открыв на мгновение тот самый вход… Откуда-то сверху, с самой вершины горы, посыпалась целая лавина камней, взметая громадное облако пыли. Когда темная пелена рассеялась, скалы, в которой находился вход в пещеру, больше не было. Саавик не вернется домой.
«Выживи, Саавик, – наперекор всякой логике взмолился Спок, – выживи…»
Выживи! Это слово отчетливо резануло ее сознание. Но воздух исчезал… Выживи, Саавик… теперь ей это не поможет.
Посмотри вверх, Маленькая Кошечка… но над головой не было звезд. Независимо от того, как черна и страшна будет ночь, помни… Она помнила, помнила отчетливо все, с самого начала. Но темнота тащила вниз, а пыль засыпала, обволакивала, обманывала, убивала. Посмотри вверх, Маленькая Кошечка! Она пыталась. Посмотри вверх! Никогда не переставай смотреть вверх. Она сделала еще одну попытку, всем своим существом противясь смерти. Посмотри вверх и ты увидишь…
Свет!
Крошечный светлый огонек мерцал где-то над головой. Она потянулась к нему, цепляясь за камни руками и зубами. Внутрь ворвалось пыльное солнце. Гора вздрогнула. Шахтенная яма, треща и вздыхая, увеличивалась. Саавик вскарабкалась на гору скользких камней, глотнула широко раскрытым ртом воздух, а потом снова взглянула на слепящий свет. Перед входом в пещеру не осталось никакой почвы. Выход отсюда был простым карабканием в бездну. А за этим зияющим ущельем был…
Спок. Вытянувшийся и напряженный – страшный силуэт на фоне восходящего солнца. Но что-то было не так. Почему? Почему?.. Наконец, он ее заметил, протянул руки – и Саавик поняла. Вырвав коммуникатор из-за пояса, она быстро вытерла скользкие от крови пальцы об одежду.