Природа плакала в тот день...
Шрифт:
Застигнутый врасплох, он огрызнулся:
— Твое какое дело? Проваливай! — с силой хлопнул дверью. Гордо задрал нос и пошел вперед, всем своим видом показывая, что ни хрена у него не выйдет.
Черный «Кадилак» плавно скользил рядом.
Можно развернуться и пойти в противоположную сторону.
Можно свернуть в ближайшую подворотню и сбежать от него дворами.
Можно перелезть через невысокую ограду и скрыться в темноте парка.
Можно закатить истерику, наговорить ему всего.
Можно просто сесть в машину и поехать домой.
Домой…
Для чего?
Зачем?
У него больше нет дома…
— Билл, ехать со скоростью два
«Кадиллак» замер.
Билл упрямо шел вперед.
Можно не обращать на него внимания и делать вид, что его не существует.
Можно показать характер, продемонстрировать уязвленное самолюбие.
Можно послать его к черту, ударить по самым слабым местам.
Можно уничтожить этого самодовольного урода.
Можно просто сесть в машину и поехать домой.
Просто.
Сесть.
В.
Машину.
Билл вернулся на тридцать кошмарных шагов назад, сел на свое излюбленное место и недовольно нахохлился, скрестив руки и ноги.
Том докурил, выкинул окурок в окно, и машина мягко тронулась с места.
Они ехали молча. Том улыбался чему-то своему. Билл сердито уставился в окно. Точнее наблюдал за его отражением.
— Достань там из сумки диск, — попросил брат. — На заднем сидении.
Билл скорчил противную рожу — я вам делаю такое великое одолжение — дотянулся до бумажного пакета, в котором лежали и вкусно пахли остывшие пончики, и извлек болванку в бумажном конверте.
— Послушай, — Том вставил диск в магнитолу и нажал Play.
Из колонок полилась спокойная, лиричная музыка. Очень плавная и какая-то осторожная, робкая.
— Это минусовка. Мы с голосом попытались записать, но что-то фигня какая-то вышла. Там три варианта аранжировки. Возьми текст, посмотри, какой лучше подойдет.
— Какой текст? — распахнул он от удивления рот.
— Господи, да в пакете бумажку поищи. Только она, наверное, теперь жирная. Что ты как маленький?
Нужный лист бумаги оказался мятый, в жирных пятнах и с какими-то значками поверх текста. Билл брезгливо развернул его и ахнул — песня! Та песня, которую он уничтожил! Издав радостный вопль, он едва не кинулся Тому на шею. Но вовремя одумался. Запустил диск заново. Руки дрожат от волнения. Глаза сияют. Улыбка такая широкая, что говорить невозможно, не то что петь. Не может спокойно сидеть, ерзает.
— Нравится? — улыбается в ответ Том. — Дэвид сказал, что если с твоим голосом все это будет звучать нормально, то можно снять клип. Только он текст поправил немного, а то очень коряво было.
Билл сложил руки на коленях и осторожно взглянул на брата.
— Том, мне очень тебя не хватает. Обещай, что ты ко мне вернешься, и все будет как прежде?
Его лицо моментально исказилось.
— Когда сможешь! — торопливо добавил он. — Когда сможешь простить…
Том ничего не ответил, безразлично уставился на дорогу. Билл все равно широко улыбался, рассматривая такой красивый профиль, длинные ресницы, в кончиках которых иногда поблескивал свет фонарей и неоновых вывесок, обиженно выпяченную нижнюю губу. Из динамиков звучала музыка, которую для него записали ребята. В голове на полном автомате проговаривался текст песни, подстраивался под ритм. Билл начал напевать. Откинулся на спинку, закрыл глаза и начал негромко петь, вкладывая в каждое слово особый смысл. Петь для него, обиженного и вредного. Петь для того, чтобы пробраться в его сердце обратно, тихонечко, незаметно, вернуться на свое теплое место в его душе, свернуться калачиком, жить там, впитывать родные мысли, питаться его эмоциями, дарить свою любовь, наслаждаться им каждое мгновение, как было много лет. Было. Есть. И будет. Или Билл не будет Биллом!
Дома они разошлись по комнатам. Билл упал на горячо любимую кровать и мечтательно уставился в потолок. Теперь, когда он знает его тайну, можно спать спокойно. И это ничего, что Том сейчас закрыт для него. Пройдет время, и брат снова начнет делиться с ним сокровенным. Надо только подумать, как ему помочь вернуться. Сначала, конечно же, надо добраться до телефона и позвонить Луизе. Что ей сказать? На Мальдивах произошло недоразумение, Билл вовсе не против девушки и будет рад, если они с Томом перестанут от него скрываться. Тот скандал в прессе… Улыбка исчезла, уступив место хмурым складкам на лбу… Надо ей объяснить всё, она поймет. Луиза не Том, она выслушает. Ну, в крайнем случае, он воспользуется всем своим обаянием и талантом уговаривать, уломает девчонку, переманит ее на свою сторону, и, заручившись поддержкой возлюбленной Тома, сможет вернуть себе брата. Том и сам бы уже пошел на контакт, но то ли гордость не позволяет, то ли боится, что Билл снова начнет дурить. Но в этот раз все будет по-другому. Он обещает. Всё будет хорошо.
В ванной шумела вода. Иногда ему казалось, что Том в прошлой жизни был уткой: его выдающиеся многочасовые заплывы могли довести до бешенства кого угодно. Но Билл радовался сейчас, как дитя, этим милейшим звукам. Радовался, что Том дома, рядом, не злится на него, не сбегает. Он так устал воевать, нервничать, переживать. Хотелось обнять его, затискать, защекотать. Хотелось болтать, как раньше, смеяться, издеваться друг над другом…
Он послонялся по квартире, погремел пустыми кастрюльками, залез в не менее пустой холодильник. Интересно, Том всю эту неделю питался святым духом? Может у брата в комнате есть что-нибудь съедобное? Он только заглянет и всё. Ничего трогать не будет, попозже попросит, если что-то есть.
На цыпочках прошел мимо ванной.
Аккуратно приоткрыл незапертую дверь.
Прислушался.
Моется…
Вошел.
Осмотрелся.
Пустая коробка из-под пиццы под столом. Две банки колы. Не густо.
На столе — часы, бумажник, справочник, телефонная книга, документы. Мобильный телефон.
Он словно завороженный вцепился в него взглядом. Луиза. Брат моется. Надо просто подойти, переписать ее номер и завтра позвонить. Луиза… Том… Он вернет себе брата.
Билл подлетел к столу и судорожно схватил трубку. Слава богу, клавиатура не заблокирована! Сердце колотилось в висках. Ноги стали ватными. Вот она! Так быстро и так просто. Он глубоко вдохнул и утопил кнопочку «Меню» в панельке. Видимо от волнения нажал очень сильно и сразу же провалился в папку с сообщениями. Недолго думая, выбрал «Входящие». От предвкушений у него пересохло во рту, а ладони похолодели и вспотели.
Папка с входящими сообщениями была забита письмами от Юри Лойера.
— Ну, здравствуй, милая Луиза! Приятно познакомиться, Билл, — улыбнулся он телефону. — Что тут у нас?
Juri Loyer / Открыть
Сегодня мне приснилось, что я целую твою родинку на ключице. Веду языком по шее, а ты смеешься и обнимаешь меня. Я так соскучился по тебе.
— Соскучился? — присмотрелся Билл к сообщению. — Дальше. Нет, не надо удалять…