Природа плакала в тот день...
Шрифт:
Казалось, никого, кроме Билла, сложившаяся ситуация не напрягала. У себя в комнате брат был весел, постоянно с кем-то болтал по телефону и громко смеялся. Билл видел несколько раз, как тот зависает в сети, общаясь с друзьями. Однажды он сам хотел послать ему сообщение, но, увидев результат, долго не мог поверить — Том перекрыл ему доступ в свой дневник, поставил в черный список в мессенджере и электронной почте. Это был удар ниже пояса. Оскорбление. Унижение какое-то. Это был плевок в лицо. Билла от злости затрясло. Он набрал смс и послал на «домашний» телефон. Вернувшееся сообщение заставило его захохотать от обиды — «В доступе отказано». Он нажал «Отправить» еще раз. И снова «В доступе отказано». Нажал вызов. «В доступе отказано».
Он разбил мобильник о стену.
Вскочил с постели и понесся к нему, чтобы сказать всё, что думает.
Дверь чуть приоткрыта.
Билл влетел в комнату, гневно сверкая глазами, готовый подраться просто потому, что очень хочется пустить кому-то кровь.
Том спокойно повернулся. Взгляд, словно могильная плита, — черный и холодный. Лицо непроницаемое.
— Выйди вон, — ледяным тоном, отчего у Билла задрожало все в груди.
— Ты — урод! — зло выплюнул он и громко хлопнул дверью.
В спину несся беззаботный смех.
Как он и ожидал, через некоторое время окружающие стали задавать «неудобные» вопросы. Билл всех посылал к Тому. Том — к Биллу. И больше близнецы уже не считали нужным притворяться среди своих, не скрываясь, рассаживались в разных концах комнаты, избегали появляться в одной и той же компании вместе. Их замечания были злыми и обидными, взаимные претензии жесткими и неприятными. Том был спокоен, как сытый удав. Билл находился на грани нервного срыва, вспыхивая на любое слово брата, словно порох от искры. Друзья пытались их помирить — бесполезно. Им ставили условия — они их стойко игнорировали. Однажды их отвезли к психологу. Но ни один, ни второй так и не зашли в кабинет.
Билл все свободное время проводил с друзьями или на улице, стараясь как можно реже бывать дома. В студии — минимум общения и только по делу. Интервью — на разных концах дивана. Они вели себя как незнакомые друг с другом люди. Билл стал нервным, дерганным. Сам избегал брата. Тот, наоборот, немного успокоился. Много улыбался, шутил. Но на контакт по-прежнему не шел.
А еще у Тома появилась тайна и новые друзья, с которыми он никого не знакомил категорически. Ему звонили парни, и Билл не узнавал их голосов. Том закрывался у себя и смеялся, подолгу болтая по телефону. Пару раз Биллу даже казалось, что он кокетничает, настолько голос был сладкий и такие слова он произносил. Нет, подслушивать, конечно, нехорошо, но должен же Билл знать, с кем связался брат. И тема разговоров его несколько удивила. Если бы сорока минутами раньше он не поднял трубку и не услышал в ней мужской голос с легким акцентом, он бы решил, что брат разговаривает с девушкой. Но сейчас Билл знал наверняка — Том общался с мужчиной. И что самое ужасное… признавался ему в любви…
Билл сполз по стене с ошалевшим видом. Стали понятны все его мечтательные улыбки, искорки в глазах. Понятно, почему он успокоился и перестал его доставать. Понятна таинственность и конспирация… Но это не помещалось в голове. Как его Том может быть геем? Как он может признаваться в любви мужчине? Том, который всю жизнь встречался с девушками, вдруг ни с того, ни с сего стал геем? А агрессивность? Ведь он обиделся на то, что Билл все разболтал друзьям, и мало того, что выставил его полным кретином, так еще и опозорил на весь мир, да? Или нет? Или он боялся признаться сам себе? Какой же бред приходит в голову! Билл опять прислушался. Выругался, психованно ударив кулаком по полу: брат говорил с мужчиной — все слова в мужском роде, добавим сюда имя Юри… Как же он с ним нежничает! Невыносимо! Просто невыносимо! Голоса такого даже с той дурацкой итальянкой не было, а с этим… этим… пи-до-ра-со-м… Труднее всего было признаться самому себе, что его дражайший Том по какой-то не понятной причине вдруг сменил ориентацию. И не только признаться, но и объяснить по какой причине это произошло. Да так быстро! И месяца не прошло, как они с Мальдив вернулись! И он
Билл чувствовал опустошенность и растерянность. Пустоту.
Юри…
Надо с ним познакомиться.
И поговорить.
По-мужски.
И яйца ему оторвать!
Ублюдку!
Его Том не может быть геем!
Он же… Он же… Он же еще четыре недели назад… Билл сам видел! Собственными глазами!
Том чрезвычайно довольный выпорхнул из спальни и налетел на сидящего на полу брата, едва не свалившись. Удивленно посмотрел на него, чуть прищурившись, словно пытаясь понять, слышал он что-нибудь или нет.
— Где хочу, там и сижу! — зло огрызнулся Билл, резко поднимаясь.
На мгновение ему показалось, что Том хочет похвастаться. Даже не показалось, он почувствовал это. Брат приоткрыл рот, но вместо радостной тирады всего лишь хмыкнул и проследовал в ванную.
«Натрепался, теперь дрочить пошел? — мысленно зашипел ему вслед. — Гей… Я — брат гея…»
Он слышал, как Том быстро принял душ, потом куда-то позвонил, торопливо собрался и ушел. Излишне торопливо…
Билл нервничал весь вечер. Не расставался с телефоном. Совсем ничего не ел, мотаясь по квартире из угла в угол. Он топтался перед запертой дверью, борясь с искушением вскрыть спальню и узнать, кто такой Юри. Том ушел налегке. Ноутбук остался в комнате. Но, увы и ах, если Том сменил везде пароли, везде отрезал ему доступ к себе, то глупо надеяться, что он не запаролит по-новому ноут. Том может быть кем угодно, только не последним идиотом!
Том не пришел ни ночью, ни утром, ни на следующий день к вечеру. А рано утром второго дня Билл поднял всех на уши, закатив истерику, что его брата похитили какие-то пидорасы и удерживают силой. И самое ужасное, до Тома никто не мог дозвониться.
Через час после тревожного звонка, квартиру наводнили странные люди: приехали менеджеры в полном составе, охрана едва ль не всем подразделением, Густав с Георгом. Приехали «люди в штатском» и не то детективы, не то полиция. Пока всех ждали, народ сидел со скорбными лицами, словно в соседней комнате остывают пятки. Билл затравленно смотрел на гостей и судорожно грыз ноготь. В голове крутились страшные картинки с мерзкими подробностями. Юри… Это все Юри виноват!
— Надо вскрыть его комнату, — слабым голосом сказал Билл. — Он с кем-то через Интернет познакомился, недели две назад. Там ноутбук остался. Думаю, что можно будет как-то вычислить, куда он пошел…
Тоби тяжко вздохнул, и они всей делегацией отправились ломать дверь.
— Замок фиговый, если честно, — после осмотра сообщил Тоби. — Но если вскрывать без инструментов, можно коробку повредить и наличник сломать.
— У меня брат пропал!!! Какая коробка!!! Какой наличник!!! — завопил Билл, вытаращив глаза.
Тоби чуть отошел, примерился ногой к месту удара. Отрепетировал. Замахнулся…
— Эй! Вы что тут делаете? — раздался недовольный голос позади всех. — Охренели что ли совсем?!
Том стоял с небольшим рюкзачком на плече и удивленно рассматривал людей, столпившихся около его комнаты. По масляному взгляду и абсолютно наидовольнейшей физиономии Билл понял, что брат вернулся с блядок.
— Убью, суку! — взвыл он, бросаясь на Тома с кулаками.
Вместо того чтобы помешать младшему близнецу добраться до старшего, все милостиво расступились, повинуясь каким-то внутренним инстинктам. Да и сам Том несколько растерялся от такой бурной реакции. Поэтому Билл беспрепятственно пронеся сквозь толпу и со всей силы двинул Тому по скуле. Это потом, секунду спустя, телохранитель раскидал их в стороны, как взбесившихся котят. Потом и Тома резко дернули за руку и поволокли куда-то. Билл вырывался из крепких рук двух мужчин, лягался и орал матом, требуя немедленно его отпустить и дать возможность прихлопнуть эту мразь. Эта мразь тоже что-то начала орать из гостиной, перекрикивая не менее громкие крики двух продюсеров.