Природа плакала в тот день...
Шрифт:
— Тут нельзя. У нас еще четыре концерта, а тут кондиционер, я простыну, заболею и умру. Скажи, а как ты в больницу попал? Ведь герр Шмидт говорил, что это обычный бронхит.
— Как-как… Ты ж умный! Кроме конфет и дисков ничего из еды мне не купил. Я вечером до холодильника дополз — есть нечего. Позвонил Георгу, попросил, чтобы он мне завтра продуктов привез. Лег спать… Потом ничего не помню. Очнулся в больнице через несколько дней. У медсестры спросил про тебя, она сказала, что ты не приходил и не звонил.
— Прости меня, — потерся Билл носом
— Я прощу тебя. Но при одном условии. Ты прекратишь пить.
— Идет. Только и ты тоже.
— А я не пью.
— А это что?
— Чай. Успокоительный, — Том протянул ему свою бутылку.
Билл усмехнулся и понюхал горлышко. Пахло мятой. Он сделал глоток. Чай с травами.
— Что?!! — завопил он на весь этаж, подскакивая с дивана. Тело резко повело в сторону, и Билл приземлился в кадушку, ухватившись за пальму, сорвав гардину, которая накрыла его с головой, как покрывало. — Я себя травлю, как последний идиот, а он тут чаевничает?! — Попытался выпутаться он из ткани. — Нет! Вы видели, какой гад! Брата спаивает! И ведь, сволочь, ни слова не сказал! Я чуть не умер! — Предпринял еще одну попытку встать, но опять свалился в кадушку. — Нет! Я умер! Отравился! Не сплю! А он… А он!!! Он…
— Не ори, — зашипел Том, закрывая ему рот ладонью. — Заткнись, Билл! Я просто сегодня сменил виски на чай. Только сегодня. В смысле, решил, что хватит травить организм, и стал пить успокоительный чай. Не ори, люди спят! Пойдем в номер, пока ты тут не убился.
Том с трудом поднял его, положил руку на плечо и подхватил за талию. Билл, словно почувствовав себя в безопасности, несколько провис, вцепившись в ремень на его джинсах. Так они и шли, довольные, до лифта, чтобы спуститься на свой этаж.
В номере Том стянул с брата футболку и джинсы с кроссовками, достал из мини-бара сок и воду, обещал попозже занести обезболивающее на завтра. Билл блаженно улыбался, влюбленным взглядом следя за каждым его движением.
— Всё, спи, — остановился он в дверях, положив руку на выключатель. — Я попрошу, чтобы тебя завтра не будили как можно дольше.
— Том, — простонал Билл. — Том… А что ты мне написал и не успел отправить? — почему-то именно сейчас для него это было очень важно.
Он покачал головой, улыбнувшись.
— Тебе не надо этого знать. Спи.
— Пожалуйста, Том.
— Ты уверен? Даже если мой ответ тебе не понравится?
— Скажи мне правду.
— Я написал: «Мне без тебя тоже плохо. Ты мне очень нужен. Только дай мне немного времени и не спрашивай ни о чем».
— Я не буду, клянусь.
— Спи.
— Тоооом… Тооом…
— Ну что?
— А твой ник там Твое Отражение, да?
— Да, спи, — фыркнул Том сквозь тщательно замаскированную улыбку.
— Я знал… Меня всегда тянуло к Моему Отражению…
Том усмехнулся и погасил свет. Билл улыбнулся, крепко обнял вторую подушку, словно обнимая брата. Брата, который
Глава 20.
Громкая музыка била по ушам так сильно, что внутренние органы неприятно вибрировали, а кровь пульсировала в венах в такт какой-то очередной навязчивой композиции. Билл потягивал через соломинку безалкогольный коктейль и хохотал над анекдотами, которые в лицах рассказывал Георг. Друг строил такие умильные рожи, что, если бы молчал, все равно бы веселил окружающих. Том сидел напротив. Вроде бы улыбается, но как-то странно, чему-то своему.
— Вот! Еще один потрясающий анекдот про рыжих! — цапает Тома за руку Листинг.
Том, словно на мгновение забывшись, приподнимает уголки губ. Поворачивается, делает вид, что внимательно слушает.
— Как ты думаешь, почему они всегда такие сексуальные и так любят секс?
Близнецы переглянулись.
— Потому что рыжие? — осторожно предположил Билл.
— Бреют лобки, и они все время чешутся? — выдал Том.
Георг захохотал, ухватившись за живот.
— Потому что когда крыша ржавая, в подвале всегда сыро!
Ребята захихикали.
— А мне, представляете, однажды Густав позвонил, — доверительным тоном произнес Билл. — Я такой говорю: «Алло?» А он мне вдруг: «Что-то ты ни фига не моя бабушка» и трубку положил.
Георг опять закатился, подвывая и размазывая слезы по лицу.
Вдруг Том дернулся, словно увидел привидение. Лицо стало молочно-белым. Губы задрожали.
Билл обернулся, чтобы увидеть, кто произвел на него такое неизгладимое впечатление, и расплылся в счастливейшей улыбке. Около барной стойки стояла невысокая худенькая девушка в коротком красненьком платьице с огромными темными глазами, в которых, казалось, спрятались все тайны вселенной.
— Луиза, — протянул Билл довольно.
Она широко улыбнулась, глядя в глаза Тому, а потом развернулась и медленно пошла к выходу.
— Луиза! — сорвался с места Том.
Билл мечтательно смотрел ему в след. Облегченно вздохнул.
— Это та его Мальдивская телка? — облизывая уходящую девушку взглядом, спросил Георг.
— Ага. Хорошенькая, правда?
— Да, зря ты про нее плохо говорил. Она красивая. А что она делает в Америке? Она же вроде бы как из Италии…
Билл не понял почему, но внезапно ему стало так страшно, что волоски на руках встали дыбом.
— Том! — вскрикнул он и бросился следом за братом.
Он выбежал в фойе на первом этаже. Закрутил головой, пытаясь понять, куда мог пойти Том. Еще, как назло, народу никого, спросить не у кого. С психикой творилось что-то странное — отчаянье, страх и паника перемешались, и теперь Билла разрывало на части от предчувствия БЕДЫ. Откуда-то пахнуло странноватым сладковатым запахом. Он не приятно щекотал ноздри, заставляя плоть дрожать от ужаса. Том выскочил на тротуар — Билл это увидел сквозь стеклянные двери с разъезжающимися створками.