Природа плакала в тот день...
Шрифт:
— Берти, покурить не хочешь? — тихо спросил Том, когда они подошли к их гримерке.
Билл тут же насторожился и, конечно же, тоже захотел курить.
— В другой раз, — раздавил его черными глазами старший брат.
— Может, ко мне зайдешь? — позвал Юрген. Улыбка нежная, мягкая, наивная. Губы такие, что хочется их кусать, кусать до крови, а потом слизывать соленые капли языком.
Том облизнулся в ответ, коротко кивнул и поплелся за любовником.
— Куда он? — спросил Георг, хмуро смотря на сгорбленную спину друга.
— Такое чувство, что он его повинность какую-то повел отрабатывать, — не к месту влез Густав.
Он вздрогнул и ринулся к Тоби.
— Тоби, — зашептал Билл ему на ухо. — Мне этот парень не внушает никакого доверия. А Том с ним ушел. Ни в коем случае не оставляйте их наедине. У этого князя любовник бешеный, месяц назад его порезал. Вдруг он решит, что князь изменяет ему с моим Томом и убьет? Ты уж проследи, а…
— О’Кей.
Телохранитель сдвинул брови на носу и что-то тихо произнес в рацию, быстрым шагом направляясь следом за Томом. Билл зловредно улыбнулся — если Тоби сказать фас, он измельчит в муку все кости обидчика, но живым не отпустит.
— Когда мы поедем обратно? — проворчал Густав.
— Скоро, — вышагивал по гримерке Билл.
Потом понял, что не может больше ждать. Сон! Этот ужасный, кошмарный сон! А если с Томом что-то случится? Еще этот дурацкий Юрген с его психопатом Франком откуда-то выполз в Америке! Сидел бы себе в своей Италии! Нет, приперся! А если Франк попытается убить Тома? Если… Билл выбежал из комнаты и понесся за братом.
Тоби стоял около двери в конце коридора и тихонечко переговаривался с охранником Юри.
— Там все чисто, я проверил. Том попросил оставить их наедине. Да и Мартин говорит, что все спокойно. Они специально так выбрали гримерку, чтобы пробраться было трудно.
— Переживаете из-за Франко? — со знанием дела спросил Билл у охранника князя.
— Нет, синьор Фаниччи хотел поехать с нами, но ему не дали визу. В адрес Его сиятельства поступали угрозы.
— Ой, какой ужас! — Билл умильно похлопал ресничками. — А дайте я хоть немного послушаю, о чем они говорят.
Мужчины от такой наглости опешили.
Билл воспользовался замешательством и очень осторожно приоткрыл дверь.
— А когда ты сможешь? — грустно спрашивал Том. — У меня сейчас будет полторы недели на отдых, а потом опять вперед… — Вздохнул. — …веселить народ.
— Не знаю. Я здесь буду еще две недели. У меня дела, которые я не могу отложить или перенести.
— Позвонишь, когда вернешься? Не забудешь? Пожалуйста, Берти. Ты же знаешь, как это для меня важно. Или, хочешь, я тебе позвоню? Тогда и подгадаем, когда встретимся… — Повисла пауза. Раздались щелчки зажигалки и выдохи. А потом Том вдруг совершенно чужим, убитым голосом произнес: — Мне страшно. Я схожу с ума. Иногда хочется заснуть и не проснуться. Такое чувство, что в моей жизни солнце выключили. Всё в тумане…
— У тебя забавный брат. Говорит
— Да, — протянул Том, явно с легкой улыбкой. — Он хороший.
Дверь неожиданно распахнулась.
— И подслушивать любит, — сиял Юри.
— Я… Это… — забормотал Билл, то краснея, то бледнея. — Пришел сказать, что машину вот-вот подадут.
Том шумно выдохнул и закатил глаза. Скривился так, что Биллу захотелось провалиться сквозь землю от стыда. Сон… Как же он сейчас боится за брата.
— Почему ты называешь его Берти? — спросил Билл, плетясь за ним по коридору.
— Так называют его друзья.
— А разве не Юри? Юри — это же уменьшительное от Юргана, да?
— В принципе да. Это одно из имен Берти, но так его никто не называет. Ты же Густава Вольфгангом не зовешь.
— А я его Юрганом про себя называю… Юри… — растерялся Билл.
Том остановился.
— Скажи, а как ты нашел меня в Модене?
— Ну, я вычислил отель, куда ты мог поехать, а потом попросил администратора показать мне список въехавших за последние сутки. Я искал Юри Лойера или Луизу, и в итоге увидел его имя. Юри — сокращенно, Юрген — полностью.
Том от удивления даже рот приоткрыл.
— Ты — гений, Билл, — абсолютно серьезно сказал он.
— Шутишь? — насторожился брат.
— Нет. Ты, действительно, гений, Билл. Мне просто иногда казалось, что ты издеваешься, причем очень жестоко и зло. Я ж на это и обижался… А ты…
— Что я? — в груди сердце дернулось и остановилось.
— Ты самый лучший брат на свете. Спасибо, что ты у меня такой.
— Иди к черту, придурок! — оттолкнул его Билл и вошел в гримерку.
Вечером они всем коллективом собрались в комнате Густава и смотрели запись передачи, комментировали, смеялись над шуганным Биллом и набычившимся Томом. Князя показывали чаще всего. Билл к своему неудовольствию понял, что он еще и очень умный. Мягкая, красивая улыбка, томный взгляд. Черт! Такой из кого хочешь гея сделает. И как его Том умолял о встрече… Любит, он так его любит… А Тома, разве можно Тома не любить? Он же такой красивый, спокойный, ласковый. Том сидел у его ног на полу, облокотившись на колени, смеялся со всеми. Билл не удержался и погладил брата по голове. Тот посмотрел на него, улыбка мягкая, но очень печальная, в глазах грусть.
Все будет хорошо, — мысленно сказал ему Билл. — Все образуется.
Я знаю… — едва заметно кивнул он. — Мне нужно время.
— Пойдемте в бар, — предложил Том, когда передача закончилась, и восторги немного улеглись. — Посидим часок. Отметим…
— Я спать, — зевнул Густав, потягиваясь.
— Пойдем, только если вы обещаете, что не нажретесь в две близнецовые рожи, потому что у меня нет никакого желания потом ловить вас по всему отелю, — ухмыльнулся Георг.
— Я не буду пить. Не могу больше. Но с вами посижу с удовольствием, — слишком серьезно произнес Билл, и все засмеялись.